О чем мечтают женщины

Ох, эта его улыбка! Зрители постепенно начали скандировать: «Прими Шаг! Прими Шаг!» Даже Кит и Полин, смеясь и аплодируя, присоединились к общему хору.

–  Так что же ты скажешь? После этой песни мы вполне могли бы отправиться куда-нибудь, – произнес Марк, и теперь уже я, прикрыв ладонью рот, засмеялась.

А потом я раскинула руки в стороны и закричала:

–  Да!

И тут же зал взорвался восторженными аплодисментами, а Марк запел знаменитую песню Маргарет Льюис «Reconsider Me». И в последующие минуты я изо всех сил пыталась вернуть на место свое сердце, застрявшее где-то в горле. Я чувствовала, что вся горю, меня трясло оттого, что Марк так дерзко и открыто объявил о нашей связи перед целым залом… хотя никто из зрителей ничего не понял, не считая, конечно, Кит и Полин.

Песня закончилась, и под оглушительные аплодисменты Марк положил гитару и направился прямиком ко мне. Зал взорвался восторгом, когда Марк поднял меня на ноги и крепко поцеловал.

–  Давай убираться отсюда ко всем чертям, – прошептал он мне на ухо.

–  Давай, – согласилась я, не зная, далеко ли унесут меня обмякшие ноги.

На прощание я помахала рукой Кит и Полин, и Марк потащил меня через толпу все еще аплодирующих зрителей за сцену, в набитую людьми зеленую комнату. Мы проскочили мимо разгоряченных, о чем-то болтающих членов его группы. Один менял рубашку, другой стоял с женой или с подружкой, а третий курил у задней двери. Мы промчались через комнату и очутились в узком темном коридоре, повернули направо, потом налево и добрались до какого-то небольшого кабинета с металлическим столом и тусклой лампочкой, болтавшейся под потолком.

–  Вау, вот это да! – воскликнула я. – Местечка лучше и не придумать!

Я чувствовала себя слегка пьяной и от внимания Марка, и от вина.

Он захлопнул за нами дверь, и висевший на ней пожелтевший календарь упал на пол. А потом Марк Друри направился ко мне – медленно, хищно. Я отступала, пока не наткнулась спиной на стену. Тогда Марк вытянул руки и оперся ими о стену по обе стороны от меня.

–  Так, значит, это ты, – сказал он, всматриваясь в мое лицо.

–  О чем ты?

–  Они дали мне имя и фотографию. Мне показалось, что я узнал тебя. Но я не верил в это, пока не посмотрел в зал и не увидел тебя там. Ты приходила на мои выступления, – сказал он, и его прекрасные губы приблизились к моим.

–  Ты меня заметил?

–  Ну да. И каждый раз надеялся увидеть тебя после концерта, но ты всегда исчезала. А потом, несколько месяцев назад, я вдруг увидел тебя во дворике кафе «Игнатиус», но меня тогда задержали разговором.

–  Ты имеешь в виду Кэсси? – спросила я. – Она… она моя подруга.

–  Моя тоже, – кивнул Марк. – Забавная штука жизнь, как иной раз в ней все перепутывается, а?

Он был прав. Он был абсолютно прав. И я кивнула. Мы слышали, как по другую сторону стены начала выступление другая группа, и ритм их ударника отдавался в моем теле и в руках Марка.

–  Предполагалось, что я отвезу тебя в Особняк, – сказал Марк, тычась в мое ухо, нюхая мои волосы. О боже… – У заднего выхода нас ждет машина. Но я тебя и так ждал весь вечер… Зная, что ты там, в толпе… Зная, что это ты… Не думаю, что смогу еще ждать.

От него так хорошо пахло яблоками, а дыхание было теплым, мятным…

–  Можно?… – Он чуть сдвинул жакет с моих плеч. – И это тоже?

Я кивнула, и он начал расстегивать на мне блузку. И когда я уже стояла перед ним в одном лавандовом топе, он осторожно провел ладонью по ключицам, потом по груди, и подушечка его большого пальца чуть прижала мой сосок сквозь шелк. Он осторожно потянул топ и снял его через голову, а затем освободил мою грудь от лифчика.

–  Черт побери… – пробормотал он, стискивая ладонями мои груди, целуя их, оставляя влажный след на одном соске, на другом… Потом просунул руку в мои кожаные брюки и явно был изумлен тем, как я успела повлажнеть.

Боже праведный…

Я лишь смогла поцеловать его в губы, крепко, и тут же наш поцелуй стал просто яростным. Я впивалась в Марка, а его тело прижимало меня к стене.

–  Я намерен довести тебя до экстаза, – заявил он, а я вздохнула, потому что его губы уже заскользили по моему телу.

Опустившись передо мной на колени, Марк стянул с меня брюки и начал нежно, осторожно лизать мой живот, бедра, раздвигая мне ноги своим прекрасным лицом, своим талантливым языком. Приподняв одну мою ногу, он зарылся лицом в мою щель, и я едва не упала, но успела схватиться за стоявший рядом стул. Меня прижимал к холодной цементной стене в задней комнате «Типитины» сам Марк Друри! Я смотрела вниз, а его теплые губы исследовали меня так, словно он нашел некое сокровище. Я поневоле выгнулась навстречу ему, и тут же его пальцы пробрались внутрь меня и начали двигаться взад-вперед, доводя меня до безумия, а он все более и более жадно захватывал меня губами…

А потом я почувствовала жаркую волну, накатившую изнутри, и тут же волны помчались по моему телу одна за другой, и я вцепилась в волосы Марка. «О боже, боже, боже, Марк!» – только это я и могла бормотать, и наконец полностью лишилась сил и навалилась на него.