О чем мечтают женщины

–  Не знаю, Джесси, но должна это выяснить. И я не хочу морочить тебе голову и использовать тебя как некий запасной вариант на тот случай, если он отвергнет меня. А он может. Но мне просто необходимо наконец понять, будем ли мы вместе. И что бы он ни подумал, я хочу быть честной, если он спросит о тебе. Да и ты заслуживаешь честности. Ты очень хороший человек, Джесси. Очень, очень хороший.

–  Вау… Ты говоришь… Уж извини, но ты говоришь черт знает как сексуально, и мое сердце буквально разрывается, и мне ужасно хочется прямо сейчас оказаться на месте того парня!

Что еще мы могли сказать друг другу? Мы просто нежно попрощались и пожелали друг другу всего самого лучшего. И все прозвучало искренне и к месту.

–  Мне ужасно не нравятся слова «Я надеюсь, мы останемся друзьями», Джесси. Они звучат слишком фальшиво. Но тем не менее я надеюсь… мы сможем быть… ну, представлять что-то друг для друга.

–  Кэсси, не пойми меня неправильно, но я не слишком умею дружить с женщинами, с которыми мне хочется переспать.

Снова повисло молчание. Говорить больше было нечего.

–  Да, понимаю.

Мы окончательно распрощались и отключили телефоны. Я поцеловала дисплей своей трубки. Мне здорово повезло: благодаря обществу С.Е.К.Р.Е.Т. я встретила замечательных мужчин – мужчин, которые не только пробудили мою сексуальность, но и помогли забыть те неудачи, которые я испытала прежде. И еще у меня был Уилл. Я надеялась, что сумею справиться с чрезмерными ожиданиями, что буду благодарна уже за то, что Уилл сделал для меня.

И все же… было слишком необычным для Уилла исчезать вот так. Я посмотрела на наручные часы, потом окинула взглядом тихий переулок и почувствовала, как во мне нарастает тревога. Конечно, новость о ребенке была нешуточным ударом, но что, если Уилл на самом деле любит Трачину? Что, если теперь он страдает не только из-за того, что она больше не будет ему принадлежать, но и потому, что понял: она никогда ему по-настоящему и не принадлежала?

Краем глаза я заметила, как шевельнулась занавеска на одном из открытых окон второго этажа кафе. Уиллу до сих пор не привезли давно уже заказанные им жалюзи. И тут я все поняла. Я ворвалась в дверь, промчалась через кухню в обеденный зал, где за столиком у окна сидели двое парней. Неподалеку от них стояла Клэр, рядом с которой топтались двое ее новых друзей, они все вместе читали что-то в ее телефоне.

–  Клэр! – Они вздрогнули, как будто я ворвалась в кабинет врача во время интимного осмотра. – Ты можешь задержаться еще на какое-то время? И пожалуйста, подай вон тем людям меню! Я тебе заплачу за переработку. Мне нужно кое-что проверить наверху. Я ненадолго.

Я даже не стала дожидаться ее ответа. Наверное, я была бы паршивой, слишком властной матерью, на ходу подумала я, тихо поднимаясь по лестнице. Ручка на новенькой дубовой двери стояла в положении «открыто», так что я просто легонько толкнула дверь плечом. Эта дверь со временем должна была стать условной границей между старым кафе и новым пространством, когда будет закончена лестница, выводящая прямо на улицу, но пока Уилл держал ее постоянно закрытой, чтобы пыль не просачивалась в зал кафе «Роза».

Несмотря на дневное время, в верхнем зале было полутемно. Я не сразу заметила, что все занавески на окнах задернуты. На полу по-прежнему были расстелены газеты, чтобы ничего не испортить во время покраски потолка. Но уже привезли столы, двенадцать штук, с мраморными столешницами, на деревянных ножках. Я позволила себе провести ладонью по прохладной гладкой поверхности… а потом увидела их, голые ноги Уилла, на полу за стойкой бара, на которой красовалась бутылка виски, опустошенная на четверть. Уилл не слишком любил выпить и никогда не пил днем, но на этот раз, похоже, решил утопить горе в вине.

–  Это вы, офицер? – пьяным голосом спросил Уилл.

–  Что? За тобой гонится полиция? – Я подошла к нему, медленно обогнув барную стойку, и встала возле его ног.

Уилл был в джинсах, но без рубашки, одеяло он сложил и подсунул под голову вместо подушки, а матрас был свернут, как маисовая лепешка, чтобы уместиться в узком пространстве. Лицо Уилла выглядело помятым от сна, явно нездорового.

–  Явятся, когда найдут мой грузовик на Норт-Петерс, – сообщил Уилл, закидывая руки за голову и потягиваясь всем телом.

Я не могла понять, что звучит в его тоне. Я не могла сказать, то ли он до сих пор грустит, то ли злится, то ли миновал уже обе эти стадии и пребывает в некоем незнакомом ему прежде эмоциональном состоянии.

Ох, Уилл… Мне хотелось броситься к нему, обнять его, прижаться всем телом, снять с его души боль… Но вместо этого я спросила:

–  И что твой грузовик там делает?

–  Да просто вильнул хорошенько на дороге. – Уилл рукой изобразил траекторию движения грузовика. – Да еще там здоровенный опоссум выскочил прямо перед колесами – и БАМ!

–  Бедный опоссум!