О чем молчал Толкиен (СИ)

Зараза… Даже не запыхался. А у меня одышка страшная. Еще бы – горная болезнь, что б ее… Хоббиты тоже чувствуют себя хреново. Падают на землю со стонами. Я, ученая, выбираю камень и опускаюсь аккуратно, приваливая к «стене» свой рюкзак и, наконец, позволяю расслабиться монотонно ноющим ногам. Арагорн отворачивается и глядит вниз со склона. Вечером наступает кошмар. Только умный (и загорелый) Бродяжник отделался обожжённым носом. У Боромира все лицо было красное, как у вареного рака, Леголас обжег до пузырей острые эльфийские уши, Гимли словил тепловой удар, хоббиты хныкали и жаловались на больные кисти рук и скулы… Я прижгла нос. Так что вечером вместо того, что бы упасть в обморок, как очень хотелось, я всем мазала обожженные в жестком ультрафиолете части тела.

А-а-а, я же еще про горняшку не рассказала! Представьте себе. Я лезу в гору. Устала до чертиков, а неутомимый (с пружинкой в по… хммм… посохе) Гендальф чухает впереди, в компании с Арагорном. Ноют бедра и, пардон, ягодичные мышцы. Страшенная одышка. Плечи зверски режет узкая и неудобная лямка ранца. Вот плюхаюсь, и чувствую жуткую жажду. Но знаю – пить нельзя, иначе совсем паршиво будет. А когда, наконец, все останавливаются на ночлег, я падаю без сил, думая, что уже не встану. К утру я уже не молодая девушка, а старая развалина-старуха по ощущениям. На завтрак дают мне кусок солонины и сухарь. Раз куснула, два куснула, и все, не лезет больше, хоть руками утрамбовывай. И еще это странное ощущение, когда чувствую настолько оборжавшейся с этих крошек, что кажется, будто беременная тут хожу, как метко сказала когда-то моя подружка Юлька. И еще – думала я, на вершине, в холоде Арагорн (или в крайнем случае, Леголас) сможет нежно меня укутать в свой плащ и мы уснем в обнимку… И снова жуткий облом – НИФИГА! Потому что при горной болезни… Короче, я сбежала от своего жениха, и уж подавно, будущего короля на край поляны, на отдельный лежак. Потому что при горняшке во сне я начала:

1) Брыкаться

2) Лягаться

3) Болтать во сне

4) Дергаться

5) Издавать разные странные звуки

В моей болтовне были: «Лагерь… Зомби». Потом «Какие бубни… Козыри – трефы!», «Арик, подвинься (в интерпретации язвительного пошляка Гимли «Ар, двигайся!»)». Еще лошадиное фырканье, брыкание, и наконец, апофеоз: «Привет всем, святой дух!». Надоело быть предметом издевок каждое утро!

…Ну, в общем, ребят, вы меня поняли – настроение было совсем неромантичным. От бесконечной усталости, холода, недоедания я смотрела на всех своих спутников с чувством: «Все люди, а также эльфы, гномы и хоббиты – братья, и только некоторые – сестры». Каково же было мое удивление, когда однажды вечером, Боромир вдруг со всей торжественностью обратился ко мне:

- Дорогая Кей!

Я даже проснулась от такого пафоса:

- Да?

Боромир опустился перед изумленной мной на одно колено, и заговорил плавно и торжественно, – дорогая Кеирина, в присутствии трех свидетелей из разных народов (на заднем плане действительно маячили Леголас, Гимли и Фродо) я хотел бы признаться Вам в любви и предложить Вам мою руку и сердце.

С этими словами он протянул мне колечко. Я видела раньше это кольцо у него на мизинце. Мой Рассудок просто впал в столбняк. Здравый смысл притих и, похоже, без их участия я выпалила:

- Дорогой Боромир, я с удовольствием приму Ваше предложение и стану Вашей невестой.

Гондорец с видимым облегчением перевел дух и надел на мой палец это кольцо. Ну вот теперь я невеста. Зачем я это сказала? Что бы позлить Бродяжника? Вот это любовный треугольник получился – я люблю Арагорна, а меня любит Боромир. При этом Арагорн меня не любит, а я не люблю Боромира. Нда. В каком-то оцепенении я принимала поздравления. Хоббиты, которых в самые трудные минуты не покидала их жизнерадостность, обнимали меня, выпрашивали приглашения на свадьбу. Гендальф поздравил меня велеречиво, но с искренней радостью. Гимли так старательно пожимал мне руку, что я ощутила себя победителем школьной олимпиады, которому директор вручает Почетную грамоту. Поздравления Леголаса подозрительно напоминали соболезнования. Грр внимательно посмотрела мне в глаза, и поздравила очень коротко:

- Дура! – я мысленно с ней согласилась.

И только Арагорн держался в стороне и помалкивал. Он подошел ко мне, когда все уже ложились:

- Я рад за тебя.

- И все? Это все, что ты скажешь?

- Все.

И правда. Что теперь еще сказать? У него есть дома прекрасная невеста, я в экстренном порядке обзавелась женихом. Дура!

Мы не можем быть вместе, да и не хочет этого Арагорн. Я знаю, что навязанной любовь не бывает. Поэтому я тоже отвернулась и пошла к Боромиру. Легла рядом. Он притянул меня к себе с уверенностью собственника, заворачивая нас обоих в плащ. «Зато теплее спать будет!» – подбодрил меня Оптимизм.

Я задремала. Меня всю ночь мучили кошмары – Ангмарский замок на рассвете, розовые в цветочек мумаки, в общем, полная шиза. Я несколько раз просыпалась с криком и в холодном поту, гондорец как мог, утешал меня, обнимая и целуя в щечку. А он, в общем-то ничего, милый парень… Может, привыкну?