О чем молчали звезды

– Зайдите в дом, абзый. Ну, пожалуйста! Вы больны, это сразу видно. Я дам вам лекарств, напою целебным чаем, – заговорила вслед за мужем тоненьким и жалобным голоском до сих пор молча стоявшая доселе у крыльца жена муллы.

– Спасибо… Спасибо вам за приглашение, – сказал старик, потирая рукой грудь и с трудом выравнивая дыхание. – Но долгая дорога, болезнь и встретившиеся на моём пути невзгоды и лишения не только ослабили мой дух, мои силы, вызвали отвращение к воде и пище, но и привели в неприглядное состояние моё тело и мою одежду, и не пристало мне, мусульманину, в таком виде входить в дом, где люди через ваши молитвы, почтенный хазрат, обретают чистоту помыслов и просят о милости Аллаха Всевышнего.

После этих слов старик вынул из кармана пиджака маленький настольный будильник и внимательно посмотрел на циферблат.

– Слава Аллаху, у меня есть ещё целый час, – сказал он, облегчённо вздохнув и засовывая будильник обратно в карман. – А потом… потом за мной прилетят, и я уже, наверное, больше никогда не смогу с вами увидеться…

При последних словах старика мулла и его жена удивлённо переглянулись между собой.

– Да, до их прилёта ещё целый час, – сказал, словно успокаивая самого себя старик, – и если бы вы, почтенный хазрат, присели рядом, я хотел бы поговорить с вами и попросить об одной услуге.

– Конечно, конечно, уважаемый! – сказал Фидаил-мулла и, подойдя к старику, сел рядом с ним.

– А вас, любезная ханум, – обратился старик к жене муллы, – я хотел бы попросить вынести немного воды и каких-нибудь зёрнышек для моей маленькой спутницы. – Старик показал на сидящую в клетке птицу. – Она, кажется, очень проголодалась.

– А что это за птица, уважаемый, и куда вы её везёте? – как бы между прочим поинтересовался Фидаил-мулла.

– Это канарейка. Я везу её из Москвы подарить своей внучке, – ответил старик, подняв голову и посмотрев задумчиво в тёмное небо.

Фидаил-мулла снова переглянулся с женой, и на этот раз в глазах у обоих явно обозначилось сомнение: гость наш, кажется, не в себе, говорит какие-то странные вещи…

Но, как и в первый раз, оба промолчали, мулла лишь кивнул жене, и та, удалившись, появилась через некоторое время, держа в руке поднос с маленькими чашечками и блюдцами с водой и кормом.

Взяв клетку и отойдя в сторонку, молодая женщина стала с детской радостью и увлечённостью обхаживать маленькую певунью.

Старик же с муллой, немного понаблюдав за ней, переключили внимание друг на друга.

– Я понимаю, почтенный хазрат, – заговорил старик, по-прежнему тяжело дыша и то и дело касаясь рукой груди, – многое в моём поведении и в моих словах вам, возможно, кажется странным, но, уверяю, я в своём уме, и, как и во время нашей первой встречи, могу поклясться, что не переступал законов и не причинял никому зла. В тот день после нашей встречи, когда вы ушли с кладбища, на нас напали два очень нехороших… Нет, у меня язык не поворачивается назвать их людьми, скорее это были два одержимых злобой и ненавистью человекоподобных существа. Одолеть моего товарища им не составило ни малейшего труда, да и я не смог оказать им особого сопротивления. Нас посадили в разные машины и куда-то повезли. По дороге товарища моего вместе с машиной сбросили с моста в реку – он погиб…

– Да, я знаю, – грустно кивнул головой мулла.

– Откуда? – посмотрел на него, морщась от непонятной внутренней боли, старик.

– Приезжали следователи, ходили по посёлку, узнавали обо всём, меня допрашивали в качестве свидетеля…

– И что же вы?

– Я никогда в жизни не лгал и рассказал всё, как было.

– А что их интересовало?

– Спрашивали о вас, кто вы такие, зачем приезжали, с кем и куда уехали…

Старик замолчал, о чём-то задумавшись.

– А не знаете ли вы, почтенный хазрат, где похоронили моего товарища?

– Тут, в одной деревушке, километрах в десяти от нас. Сначала наводили справки, искали его родственников. Но он, как оказалось, был сиротой, воспитывался в детдоме. Вот и решили не везти его в Казань, а похоронить недалеко от того места, где он погиб.

– Ну, слава Аллаху! – Старик в первый раз выразил на своём лице откровенную радость. – Я боялся, что услуга, о которой собираюсь вас просить, причинит вам беспокойство…

– Говорите, уважаемый, о чём вы хотели просить меня?

– Сейчас, сейчас…

Нагнувшись и придвинув к себе стоявшую на земле пустую деревянную плошку, старик, ничего не объясняя, стал из карманов выкладывать в неё различные денежные купюры: крупные, мелкие, новые, хрустящие и уже изрядно помятые, а напоследок ссыпал из карманов всю находившуюся там мелочь.

В плошке образовалась солидная куча денег.

– Что вы делаете, уважаемый? Кому и для чего предназначены эти деньги? – спросил не в меру растерянный Фидаил-мулла, с каким-то немым укором посмотрев на странного гостя.