О чем молчат ангелы

Полицейские обменялись взглядами. Детектив Холстижик закрыл глаза и помассировал переносицу. Детектив Бассо всем своим видом показывал, что потерял уже достаточно времени на чепуху.

— У нас много дел, — сказал он. — Ты можешь побыть одна, пока мама вернется?

Я едва слышала, что он говорил: не могла оторвать взгляд от окна.

Как он это сделал? Пятнадцать минут. У него было пятнадцать минут, чтобы вернуться в комнату и все убрать до того, как приедет полиция. К тому же я все время сидела внизу. Осознав, что мы были в доме одни, я содрогнулась.

Детектив Холстижик протянул мне свою визитку.

— Не могла бы твоя мама позвонить нам, когда вернется?

— Не надо нас провожать, — сказал детектив Бассо.

Он был уже на полпути к двери.

Глава пятнадцатая

— Ты серьезно думаешь, что Элиот кого-то убил?

— Тсс… — зашипела я на Ви и оглядела ряды лабораторных столов, проверяя, не услышал ли кто-нибудь.

— Не обижайся, солнце, но это просто смешно. Сначала он напал на меня. Теперь он убийца. Прости, конечно, но Элиот? Убийца? Мне кажется, он самый милый парень, которого я когда-либо встречала. Когда в последний раз он забыл придержать дверь перед тобой? А, точно… никогда.

Мы с Ви были на биологии, и Ви лежала на парте лицом вверх. Мы проводили лабораторную работу на тему кровяного давления, и Ви надо было лежать, не двигаясь, пять минут. Вообще-то я должна была работать с Патчем, но тренер устроил нам «выходной», то есть мы могли сами выбрать себе соседа. Мы с Ви сидели на задней парте; Патч сидел впереди с парнем по имени Томас Рукери.

— Его допрашивали как подозреваемого в убийстве, — продолжала шептать я, чувствуя на себе взгляд тренера. На листке с лабораторной работой я записала: «Подопытный спокоен и расслаблен. Воздерживается от разговоров на протяжении трех с половиной минут». — Ясно, что в полиции решили, что у него были мотивы и возможность.

— Ты уверена, что это тот же Элиот?

— Ты думаешь, что в феврале в Кингхорн было много Элиотов Сандерсов?

Ви постучала пальцами по животу.

— Просто в это очень-очень трудно поверить. Да и, в конце концов, что, если его допрашивали? Главное, что он был оправдан. Они не нашли доказательств его вины.

— Да, потому что полиция нашла предсмертную записку Халверсон.

— Напомни, кто такая Халверсон?

— Кирстен Халверсон, — резко сказала я. — Девушка, которая, предположительно, повесилась.

— Может, это правда было самоубийство? В смысле, просто однажды она сказала: «Жизнь — дерьмо» и повесилась на дереве? Ведь такое случается.

— Тебе не кажется чересчур странным совпадением, что в ее квартире обнаружили следы взлома, когда нашли записку?

— Она жила в Портленде. Здесь часто залезают в квартиры.

— Мне кажется, кто-то подбросил записку. Кто-то, кто хотел, чтобы Элиот сорвался с крючка.

— А кто мог хотеть, чтобы Элиот сорвался с крючка? — спросила Ви.

Я посмотрела на нее, как на идиотку. Ви подперла голову здоровой рукой.

— То есть ты хочешь сказать, что Элиот затащил Кирстен на дерево, обвязал ей шею веревкой, спихнул с ветки, потом влез в ее квартиру и оставил поддельную предсмертную записку?

— Почему бы и нет?

Теперь уже Ви посмотрела на меня, как на идиотку.

— Да потому что копы уже десять раз все проверили. И если они решили, что это самоубийство, то я им верю.

— Хорошо, а как насчет того, что через несколько недель после допроса Элиот перевелся в другую школу? С какой стати ему менять школу в Кингхорне на Колдуотер? — все не успокаивалась я.

— Это и правда странно.

— Мне кажется, он пытается убежать от своего прошлого. Я думаю, ему сложно ходить в ту же школу, где он убил Кирстен. В нем проснулась совесть. — Я задумчиво провела карандашом по губам. — Мне надо съездить в Кингхорн и узнать, что произошло. Она умерла всего два месяца назад, наверняка там до сих пор это обсуждают.

— Не знаю, Нора. Мне не кажется хорошей идеей ехать в Кингхорн, чтобы что-то там разнюхивать. То есть ты ведь будешь узнавать что-то про Элиота? А если он узнает об этом? Что он подумает?

Я опустила на нее взгляд.

— Он должен беспокоиться, только если он в чем-то виновен.

— Да, а потом он тебя убьет, чтобы ты никому ничего не растрепала. — Ви улыбнулась, как чеширский кот, но мне улыбаться не хотелось. — Я хочу узнать, кто напал на меня, так же сильно, как и ты, — она продолжила уже более серьезно. — Но я клянусь жизнью, что это был не Элиот. Я вспоминала этот момент, наверное, тысячу раз. Это не он. Ничего общего. Поверь мне.

— Хорошо, может, Элиот и не нападал на тебя, — сказала я скорее для того, чтобы усмирить Ви, чем для того, чтобы оправдать Элиота. — Но пока все равно многое говорит против него. Во-первых, он подозревался в убийстве, во-вторых, он чересчур милый. Настолько, что это пугает. И, в-третьих, он дружит с Жюлем.

— Жюль? А с ним-то что не так? — нахмурилась Ви.

— Тебе не кажется странным, что каждый раз, когда мы вместе, Жюль куда-то пропадает?

— В смысле?

— Вспомни тот вечер, когда мы были в «Дельфах». Практически сразу Жюль пошел в туалет. Разве он вернулся? И когда я ушла покупать сахарную вату, разве Элиот нашел его?