О чем молчат мертвые

– Наверное, пойдет снег, – сказала женщина по-испански, и Хавьер рассмеялся. Он был человеком простодушным и смеялся над чем угодно, но Мириам была даже в какой-то степени благодарна ему за это. Когда-то чувство юмора было неотъемлемой частью ее натуры. Теперь же, к своему удивлению, ей редко кого удавалось рассмешить, хотя мысленно она то и дело подшучивала над собой, причем довольно неплохо. Конечно, эти шутки были грубоваты, но она ведь всегда была немного циничной, даже когда в этом не было необходимости.

Хавьер устроился в галерею вскоре после того, как Мириам начала там работать. Еще будучи подростком, он подметал тротуар перед магазином, мыл в нем окна, хотя его об этом и не просили, и говорил по секрету turistas, что это был el mejor, самый лучший магазин в Сан-Мигель-де-Альенде. Владелец, Джо Флеминг, воспринимал его двояко. «Со своим косоглазием и волчьей пастью он, должно быть, отпугивает столько же клиентов, сколько заманивает», – жаловался он Мириам. Но ей нравился этот молодой человек, чья любовь к ней коренилась куда глубже, чем казалось на первый взгляд.

– А вы видели снег, сеньора Толес? – спросил Хавьер.

Мириам вспомнилось ее детство в Канаде и бесконечные зимы, когда ей казалось, будто их семью отправили в ссылку. Она так и не получила внятного ответа на вопрос, почему родители решили оставить Англию и переехать в Канаду. Затем женщина подумала о снежной буре в Балтиморе в 1966 году, которая стала настоящей легендой. В тот день они как раз праздновали шестой день рождения Санни и поехали вместе с ней, девочками из ее класса и Хизер в кино на «Звуки музыки». Когда они заходили в кинотеатр, на небе не было ни облачка. Но через два с лишним часа, когда фашисты были свергнуты и семьи музыкантов снова зажили счастливо, город превратился в белую пустыню. Скольких трудов стоило Мириам с Дэйвом пробраться на машине через заснеженные улицы Балтимора, чтобы развезти всех девочек по домам, а потом еще, чтобы они не испортили свои парадные туфельки, донести их на руках до порога и отдать встревоженным родителям! Позже они над этим смеялись, но в тот день им было действительно страшно. Старенький универсал то и дело заносило, и девочки визжали на задних сиденьях. И все же Хизер и Санни запомнили эту поездку как огромное приключение, которое они потом не раз пересказывали.

– Нет, – сказала Мириам Хавьеру, – я никогда не видела снега.

– Ладно, я пойду. Хорошего дня, сеньора Толес.

Ей постоянно приходилось врать. Хотя здесь было куда проще. В Мексике она лгала меньше, чем там, где жила раньше. А все потому, что тут было полно людей, которые приехали сюда, чтобы начать жизнь с чистого листа. Мириам была уверена, что все иностранцы лгали не меньше ее.

Мириам приехала в Сан-Мигель-де-Альенде на выходные в 1989 году. А потом так здесь и осталась. Изначально она планировала переселиться в менее американский и более дешевый городок, где она могла бы совсем не работать, а жить только на свои сбережения и доходы от инвестиций. Но уже через двое суток после приезда она не могла представить себе лучшего места на земле. Мириам вернулась в Куэрнаваку, только чтобы забрать кое-какие вещи и продать оставшееся в Штатах имущество. Когда она купила свой маленький домик, свою каситу, у нее были только кровать и одежда, и с тех пор количество ее пожитков увеличилось не сильно. Казалось, как и новая испанская версия ее фамилии, ей никогда не надоест просыпаться в почти пустой комнате с развевающимися белыми занавесками. Вся домашняя мебель была сосновой, а плиточные полы – совершенно голыми. Единственным ярким пятном во всем доме была посуда ярко-синего и ярко-зеленого цвета, которую Мириам со скидкой приобрела в галерее. Зато если бы она снова решила переехать, ей понадобился бы всего день или два, чтобы избавиться от всех вещей. Конечно, уезжать отсюда она не собиралась, просто ей нравилось иметь такую возможность.