О чем молчат могилы. Книга первая. Медиум

В общем, мои будни своим обычным чередом, и только лишь на исходе восьмого дня моей добровольной изоляции, прилетела небольшая подлянка, которую я давно ожидал. На меня написали заявление за избиение четырех молодчиков на парковке перед «Воином». Правоохранители сработали удивительно оперативно и слаженно, так что рассмотрение дела назначили уже на завтра. По это поводу мне и позвонил мой адвокат.

– Алло, Сергей! – Как всегда жизнерадостный Петренко излучал в трубку сплошной оптимизм и веселье. – У меня новости!

– И тебе не хворать, Саныч. Что расскажешь?

– Ну что-что, судить тебя собираются!

Он постоянно был на позитиве, и даже о таких вещах говорил как о забавном недоразумении. Такая жизнерадостность, если честно, не сильно-то обнадеживала, но зная квалификацию Сан Саныча как юриста, да плюс его безупречную (насколько это вообще возможно для адвоката) репутацию, я не был склонен к панике.

– Петренко, ты не тяни кота за усы, – раздраженно потребовал я переходить к сути, потому что иначе он мог еще долго меня троллить, – давай уже выкладывай.

– Тю, Серёженька, какой ты нетерпеливый, – наигранно расстроился Саныч, – но ладно, раз уж ты так настаиваешь, то как я могу отказать?

Похоже, фиглярство в нем было неискоренимо. И как он вообще с таким характером находил себе клиентов?

– В общем, ты у нас без пяти минут преступник, совершил нападение на четырех беззащитных прохожих из-за неправильно припаркованной машины. – Обнадежил меня Петренко.

– Э-э-э-э… – я немного подзавис, переваривая услышанный бред. – Это что, официальная позиция пострадавшей стороны?

– Именно! – В трубке послышался звук, напоминающий щелчок пальцами. – И вменяют тебе нанесение вреда здоровью средней тяжести с отягчающими обстоятельствами, как совершенное, во-первых, из хулиганских побуждений, во-вторых, в отношении двух и более лиц, в-третьих, с применением оружия. «Пятёрик» тебе вполне реально светит!

– Так, Саныч, завязывай кошмарить меня! – От такого сообщения мне стало как-то не по себе. – Знаешь же, что я нервный. Суд когда?

– Завтра. – Невозмутимо ответил адвокат, чем еще больше поверг меня в ступор.

– Что?! Завтра?! Так быстро? А меня почему ни разу не вызвали никуда? Даже участковый не звонил. Это вообще нормально?

– Так ты же сам попросил, чтоб тебя не дергали лишний раз? Или я это от какого-то другого Сергея слышал?

– Нет, просил, конечно, – припомнил я собственные слова, – но я же не знал, что все настолько серьезно будет!

– Серёженька, не ссы в компот, родной! Нам его еще пить придется. – На мое волнение Петренко, можно сказать, не прореагировал вообще никак. – А вообще, ты же знаешь нашу российскую неповоротливую систему правосудия. Она как мельничный жернов, движется медленно, но неумолимо. Но когда находится кто-то такой умный, кто знает, где ржавый механизм нужно жирно подмазать маслицем, тогда и система начинается двигаться гораздо резвей. И очень часто в том направлении, в котором «подмазывающему» требуется. Улавливаешь мои намёки?

– Ты хочешь сказать, – выдвинул я свою версию, – эти ребята как раз из таких «подмазывающих» оказалась?

– Нет, Серёжа, это простые шестерки.

– Ага, «шестерки»… – скептически проворчал я, – на «Гелике» за пятнадцать миллионов.

– Ты что, – почти искренне оскорбился Саныч, – на слово мне не веришь?

– Я, Петренко, никому на слово не верю. И тебе об этом чаще остальных говорю. Так откуда информация по шестеркам?

– Эх, Серёжа, – начал сокрушаться адвокат, – какой ты все-таки подозрительный и недоверчивый!

А потом без всякого перехода выпалил своим жизнерадостным голосом:

– Хвалю, так и надо! А что касается этих гавриков… я когда мотался по Москве, твои дела решал, между прочим, – особо заострил внимание на этом Петренко, на что я лишь промолчал. Устал уже напоминать ему, что делает он это не бесплатно, а за тройную сдельную. Все равно бесполезно, так и будет прибедняться, альтруист, блин, недобитый. – И встретился я с нашей пострадавшей стороной.

– Хм… и что дальше?

– А дальше – больше! Угадай, кто сопровождал здорового угрюмого детину, постоянно раздраженного и со следами попадания резиновой пули в руке?

– Понятия не имею, – честно ответил я.

– Конечно, не имеешь. Ты ж его вообще не знаешь, тебе ни его имя, ни фото ни о чем не скажут.

Я еле удержался от того, чтобы как следует не выматериться. Вместо этого я просто тяжело выдохнул и сосчитал в уме до десяти. Как же иногда трудно бывает работать с Петренко, но видит бог, я держусь.

– Да погоди ты пыхтеть, Серёжа! – Верно интерпретировал он мой тяжкий вздох. – Щас всё поясню! Я когда-то давно помогал отмазывать московских, хе-хе, гангстеров. И свела меня тогда судьба с неким человеком, приближенным к одному из главарей уже тогда весьма крупной группировки, некому Игнату Штырёву, прозванному в более узких кругах Штыём.

– Так ты приближенного это Штыря встретил вместе с беспредельщиком на Гелике? – Озвучил я свою очевидную догадку.