О чем молчат твои киты

– Вы что, сдурели? Вы сдурели? – не меньше него распылился Богдан. Его лицо раздулось от напряжения и стало похоже на гигантскую вишню с хипстерской бородкой.

– А ну помоги, – скомандовал наш пилот.

Я крепко сжал руки девчонки, так, что даже запульсировало в висках. Она, разумеется, не стояла на месте: брыкалась, толкалась, пыталась меня укусить, даже плюнула, но я увернулся. Слюна пролетела мимо.

– Быстро успокоились, а не то ноги всем поотрываю, – взревел Леонид.

Неожиданно, но это подействовало. На какое-то время они и правда замолчали и перестали сопротивляться.

Пилот тут же начал экстренное снижение. Он связался по рации с Валентином и описал ориентировочное место приземления. Мы же с Богданом сцепили руки, словно обнимали огромный баобаб, и старались не выпустить подростков из образовавшегося кольца.

– Пустите нас, – заверещала девчонка, – мы должны это сделать, должны…

Должны они.

Что за уговор с дьяволом?

Тут борешься за каждую лишнюю секунду, а эти ненормальные готовы сами лишить себя всех осознанных мгновений на планете, да еще таким страшным способом.

Шар же стремительно опускался, и, когда до земли осталось не более двадцати метров, подростки окончательно приуныли.

– Вы сделали только хуже, – печально вздохнул паренек с царапиной на подбородке.

На земле они окончательно сдулись, как и наш шар, и начали реветь почище младенцев. Оказалось, что без «синего кита» здесь не обошлось. На крыши многоэтажек стало невозможно попасть. Удивительно, что это произошло только сейчас, после того, как больше пятидесяти юнцов, которым какие-то уроды втемяшили в голову, что жизнь – это боль, и нужно с ней покончить как можно раньше, поступили именно так и сиганули, не раздумывая, вниз. Теперь же чуть ли не заколотили все выходы наверх, понавешали замков, понаставили решеток, наивно полагая, что количество суицидов резко упадет. Наивные.

Стали больше вешаться.

Резать вены.

Травиться лекарствами.

Колоть себя ножами.

Топиться в пруду.

Бросаться под машины.

И запираться в квартирах, включив газовую плиту на полную мощность.

А эти вот, особо одаренные, придумали прыгать с воздушных шаров. И ведь не пожалели 20 тысяч на такое дело.

– Вы не понимаете, – трясясь от слез, говорила девчушка (ее, кстати, звали Луиза), – они страшные люди, очень страшные. Они никого не жалеют.

– Никого, – подтвердили остальные.

– Если они узнают, что я провалила задание, они покалечат маму, они отрежут ей руку, или ногу, или и то, и другое.

– А у нас квартиру отнимут или подожгут.

– А у меня отца посадят.

– А у меня сестру изнасилуют.

И они стали еще бледнее и меньше, словно вдавились в землю.

– Что за бред? – не поверил я.

Но Луиза так вцепилась в мою руку, что та побелела, как потолок после покраски.

– Вы не знаете, они очень могущественные люди, они ни перед чем не остановятся.

– Так уж ни перед чем? – усомнился Леонид.

Он держал в руках термос и наливал чай, Богдан с Валентином раздавали кружки.

– Да, – подтвердил паренек с царапиной (его звали Игорь), – они поймали дядю Антона.

– Антон – наш одноклассник, – уточнила Луиза.

– Да, они поймали его, избили до полусмерти, хотя он мастер спорта по дзюдо, связали и сожгли заживо.

– Он тоже отказался выполнять задание, – вставил рыжеволосый Егор.

– А теперь все только хуже будет, – снова заревела Луиза.

– Нет в жизни счастья! Одни сплошные страдания! Боль и страдания! – подхватили остальные.

Какой-то клуб несовершеннолетних нытиков и пессимистов. Хорошенько им, однако, промыли мозги. Я дико взбесился. Голова закружилась так, словно я три часа не слезал с карусели, тошнота подступила к груди.

– Не надо при мне говорить про боль и страдания. Ясно?

– Почему?

– По кочану… Потому что у меня рак.

– Что?

Люди любят задавать глупые вопросы, когда слышат что-то неожиданное:

Что?

Чего?

Как-как?

Правда?

Серьезно?

В каком смысле?

Какой рак?

Как будто бывает много раков.

– Я же вроде четко произнес: «У меня рак».

– Серьезно? – еще сильнее заволновался Леонид.

Я кивнул.

– Ну и денек, – пилот устало переглянулся с помощником, – за что нам все это?

Я пожал плечами. Что еще я мог ответить?

– Я не проблемный. Со мной же не было проблем?

– Не было, – подтвердил Леонид.