О чём молчит Ласточка

Володя закусил ткань подушки, заглушая собственные стоны. Боль не дала ничего. Противная и ноющая — просто боль, ни предвкушения, ни вожделения, ни даже страха.

Когда очередной стон сменился криком, Игорь отбросил ремень в сторону. Положил тёплую ладонь на спину, и Володя вздрогнул как от прикосновения раскалённого железа.

— Да что с тобой такое?

— Давай ещё.

— Если продолжим в том же духе, я тебя только покалечу. У тебя что-то случилось?

Володя выдохнул, потёрся влажным лицом о подушку — он и не заметил, что от боли на глазах выступили слёзы.

— Отвяжи меня.

Игорь распутал узлы галстука. Володя сел, подтянул к себе покрывало, накинул на бёдра. Помассировал пальцами виски. Игорь пристально на него смотрел, ожидая ответа, а Володя не хотел говорить. Не Игорю, а просто говорить об этом. Произносить вслух, будто снова подтверждать самому себе, выставлять эту мысль на передний план. Хотелось, наоборот, отгородиться от неё, не думать, не знать.

— Отец умер.

Игорь помолчал полминуты, изучающе разглядывая Володю. Тот мысленно попросил: «Только не говори дежурного “прими соболезнования”, не раздражай», но Игорь лишь спросил:

— Когда?

— В среду. Вчера похоронили.

— Почему сразу не сказал?

Володя покачал головой.

— Не хочу, не готов ещё. Соберусь с мыслями — тогда поговорим. Тем более пока бесполезно. Скорби нет. Ничего нет. То, что от меня требовалось, сделал: устроил похороны, оградил мать от всего этого. А сам ничего не чувствую. Пытаюсь заставить себя, а никак…

— Это нормально, Вов. — Игорь положил руку ему на плечо, сжал. — Я… И что ты собираешься делать дальше? В смысле, многое изменится, фирма была его.

— Нет, Игорь, ничего не изменится. Перееду в его кабинет и… и всё. Список дел, обязанности — всё останется прежним. Я полноценно руковожу фирмой почти год. Я работаю, как работал, и живу, как жил. В работе я давно справляюсь без его советов и помощи. А в жизни… да и в жизни тоже.

Игорь кивнул.

— Спишь как? Плохо?

Володя потёр пальцами переносицу.

— Да, две ночи уже почти не спал. Устаю сильно, а спать не могу.

— Тревожность? Мутит? Тебе снотворное нужно. Я выпишу рецепт.

— Хорошо, спасибо.

Игорь потянулся к портфелю, но его отвлёк телефонный звонок. Володя краем глаза заметил, что звонит Лида.

— Чёрт, что, уже десять? — Игорь нервно сбросил вызов.

— Без четверти, — взглянув на часы, сказал Володя.

— Мне за Соней к маме заехать надо. Ты опоздал, и как-то долго мы с тобой вообще… провозились.

— И бесполезно, — хмыкнул Володя.

— Ну… Наверстаем ещё, — улыбнулся Игорь, натягивая рубашку. — Прости, что я тебя так бросаю, нам бы ещё поговорить. Тебе это сейчас нужно. Но сам понимаешь…

«Да-да, конечно, понимаю, семья, ребёнок», — подумал Володя. А вслух сказал:

— Всё в порядке, иди.

— Звони, если нужно будет поговорить, я всегда тебя выслушаю. — Он наклонился, быстро поцеловал. — Если бы не Соня, остался бы с тобой до утра. Да что до утра — навсегда бы остался. Ну ничего, скоро уж подам на развод, и вот тогда… — не закончив фразы, Игорь многозначительно улыбнулся. Он встал на пороге номера, принялся ждать, когда Володя соберётся и будет готов уйти. На прощание Игорь снова ткнулся ему в губы и прошептал: — Пока, зай.

Спускаясь по лестнице, Володя услышал, как Игорь, стоя у лифта, говорил с Лидой по телефону: «Уже еду, да. Ладно, куплю ей яйцо. Да, и сок. Ладно, целую. Да-да. Пока, зай».

Володя скептически хмыкнул:

— «Зай» — как удобно. И мне можно так говорить, и жене.

«Скоро уж подам на развод», — вспомнилось сказанное Игорем минуту назад. Володя усмехнулся. И сколько раз за последние восемь лет он это слышал?

Но он уже давно не таил никаких обид по этому поводу. Когда-то давно, может быть, — да, хотелось, чтобы Игорь был целиком его, хотелось не делить его ни с кем. Но всё это прошло. Страсть прошла, ревность — тоже. Остались лишь вот такие встречи в отеле — скорее для тела, чем для души. И ещё разговоры. Важнее всего было то, что с Игорем можно было говорить, не притворяясь.

Всё же Игорь оставался для Володи близким человеком. Не тем «близким», который «родной» или «любимый», а тем, который «такой же». Больше, чем друг. Тот, кого он хорошо знал и кто много знал о самом Володе. Может быть, даже слишком много.

Володя никогда не был в него влюблён. Знал, что любовь выглядит иначе и иначе чувствуется. Что, когда любишь человека, готов на всё ради каждой возможности быть с ним. Но в их случае на месте Игоря мог бы оказаться кто угодно, главное — мужчина. Но хорошо, что это был именно Игорь — потому что когда-то он смог вытащить Володю из того болота, в которое он себя загнал. Помог разобраться, понять и принять свою суть.

* * *

Запах бумаги, дерева и парфюма, старый запах, старомодный, знакомый, родной — он всегда витал в этом кабинете. Казалось, даже когда здесь ещё не было офиса, не было дома — этот запах был. Раньше Володя часто заходил сюда, и аромат успокаивал его и вселял уверенность. Но он понимал, что это иллюзия — дело в человеке, который раньше дневал и ночевал в этом кабинете.

Теперь же дневать и ночевать, отдыхать и работать здесь предстояло Володе.