О чем молчит ласточка

«Прости, у меня нет времени на формальности. Сразу перейду к делу: мне нужна твоя помощь. Юра сейчас в Германии, и у него депрессия. Я часто пишу и звоню ему, но из-за того, что он остался один (я в Украине), нужно, чтобы кто-нибудь проявил к нему внимание. Например, приехал в гости, привез еды или помог приготовить. Или просто побыл с ним рядом. Или хотя бы позвонил».

«Я позвоню, — ответила Анна, — я приеду».

«Спасибо, — написал Володя и, удивляясь сам себе, отправил грустный смайл. — Анна, пожалуйста, сообщи об этом другим его друзьям. Или просто пришли мне их контакты».

«Хорошо, я сообщу друзьям по прайду».

«А других знаешь? Музыкантов?»

«Нет».

— Плохо, плохо, плохо, — забормотал Володя.

Ему стоило бы сразу после разговора с Ангелой выпить успокоительного. Но он даже не подумал об этом, и теперь возрастающая тревога стала накатывать новыми волнами. Будь Володя не таким нервным, мог бы усомниться в своем решении. Стоило ли вообще обращаться к Юриным друзьям? Может, было бы достаточно просто еще раз поговорить об этом с ним?

Меряя комнату шагами, Володя усиленно вспоминал имена или профессии возможных друзей. Но в голову ничего не шло, и, раздосадованный, он сел за компьютер. Глядя в ICQ, Володя осознал, что прямо сейчас может узнать о Юре все. Здесь, в компьютере, вся его жизнь! Эта идея соблазняла. Володя с трудом пресек в себе желание читать его переписки.

И тут же в ICQ Володи написала Анна:

«Насчет друзей-музыкантов спроси у Йонаса. Об этом может знать только он».

Володя усмехнулся.

— Ну уж нет, ему я писать не буду.

Ведь сообщить Йонасу о депрессии Юры — унизить самого себя. Признать, что Володя не справился. Дать повод смеяться над собой и собственной беспомощностью. Дать повод Йонасу приехать к Юре.

Володя старался не ревновать. Но воображение все равно рисовало картинки, как Йонас приходит к ослабевшему от болезни Юре, утешает его, подбадривает, остается на ночь. Рядом с ним, в его кровати!

Володя спрятал лицо в ладонях, стиснул виски, пытаясь забыть эти сцены. У него уже начало получаться, но тут в голову закралась раздражающая мысль: а что, если бы это помогло Юре? Разве Володя может сознательно не сделать того, что действительно нужно? Нет, ведь это слишком эгоистично.

Он смотрел на фотографию в профиле Йонаса как завороженный. Лишь спустя четверть часа Володя отвел взгляд, заставил себя достать телефон и набрал в поиске контактов UIN Йонаса.

Быстро, пока не успел осознать, что делает, Володя отправил:

«Здравствуй. Это Володя, бойфренд Юры».

Перечитав, он скривился от дурацкого слова «бойфренд», но не мог представить себя Йонасу как-то иначе. Йонас тем временем не отвечал. Володя не мог узнать, прочитал тот сообщение или нет, поэтому решил продолжить.

«Мне нужна твоя помощь», — набрал он, но удалил. Помощь Йонаса ему не нужна.

«С Юрой случилось несчастье», — написал и тоже удалил. Что за несчастье с ним случилось — Володя?

«Мне нужны номера Юриных друзей-музыкантов. Можешь прислать?» — наконец отправил он и принялся формулировать следующее сообщение, где собирался сообщить причину. Он точно знал, что после прочтения Йонас обязательно спросит. На его месте Володя поступил бы именно так.

Он надеялся, что ему хватит времени как следует продумать текст ответа, но не прошло и минуты, как Йонас написал:

«А что случилось? Юра их потерял? Каким образом?»

«Выяснилось, что у Юры депрессия. Он сейчас в Германии. Пока он один, и я хочу попросить его друзей позвонить ему и поддержать».

«Почему ты не с ним? Вы расстались?»

Клавиши телефона жалобно скрипнули под пальцами Володи. Сердито поджав губы, он написал:

«Нет!»

И задумался — а правда, почему он не с ним? Есть ли у него хотя бы одна достаточно веская причина не быть рядом? В целом поводов оставаться в Харькове нашлось немало — проблемы на работе, которые усугублялись слухами о его ориентации. Заказчиков нужно было успокоить, а слухи — контролировать. Плюс пришлось бы объяснять матери, зачем ему снова в Германию. Но настолько ли эти проблемы значимы, чтобы оставить любимого человека болеть в одиночестве? Нет, разумеется, нет.

Володя понимал, что совершенно зря отпустил его. Но еще мог исправить эту ошибку: позвони он в аэропорт прямо сейчас, то менее чем за сутки оказался бы рядом.

«У меня срочные дела. Я их быстро закончу и сразу приеду».

Набирая этот текст, Володя ощущал, как внутри зреет решимость сделать именно то, о чем написал.

«Понятно… — ответил Йонас. — Что опять у него случилось?»

Володя не поверил своим глазам — он не ожидал от Йонаса столь равнодушной реакции. Разумеется, они расстались. Но Володя видел в клубе, что ему не плевать на Юру, и даже если тот больше не влюблен, то ревность точно оставалась.

«Ты не удивлен? У него уже была депрессия?»

«Насчет именно депрессии не уверен, но всякие срывы — да. Это уже не в первый раз. Ты же знаешь, какой он эмоциональный. К психоаналитику ходит?»

«Да».

«Не позволяй ему пить».

— И без тебя знаю, — прошипел Володя. Его начал раздражать этот разговор. Но он не успел ничего узнать, поэтому продолжил: