О чем молчит ласточка

Музыка постепенно сменяла настроение, духовые набирали силу, изгоняя мрак из пространства. Теперь он напоминал о себе лишь редкими вкраплениями низкого воя то контрабаса, то виолончели. Скрипки и альты, которые раньше заунывно плакали, теперь пели, несли по воздуху мелодию светлой ностальгии. И им вторили трели флейт — будто пение стай ласточек над быстрой рекой.

Музыка оказалась для Юры одновременно и ядом, и противоядием. Еще недавно отравив все его существо, покинув, оставив в душе лишь пустоту, она вернулась и стала лекарством. Депрессия никуда не делась: продолжились страхи и ночные кошмары, таблетки, тревожность и срывы. Но тот самый страшный виток болезни прошел, Юра смог найти в себе силы карабкаться обратно из ямы, в которую свалился. И Володя был рядом, помогал, когда становилось сложно двигаться дальше, и подхватывал, когда Юра опять начинал падать.

Первое время, вернувшись к музыке, Юра просил Володю не уходить из кабинета. Володя садился рядом с ним на банкетку у пианино и, наблюдая за занятиями Юры, радовался каждой ноте, каждому новому отрывку мелодии, которые тот извлекал из инструмента.

Как-то раз, пока Юра отходил, Володя от скуки коснулся клавиш. И удивился больше не звучанию пианино, а тому, какое оно на ощупь: клавиши гладкие и будто хранящие тепло Юриных пальцев. За спиной послышался смешок, Володя вздрогнул, словно его застали за какой-то шалостью. Юра стоял, опираясь плечом о дверной косяк, и улыбался. А потом подошел к пианино, уселся сзади, обнял Володю и, взяв его за запястье, сказал:

— Давай научу!

Володя попытался забрать руку.

— Зачем? Я же так, просто…

Но Юра, посмеиваясь, возмутился:

— Нет, ну что это вообще такое? Твой официальный партнер — музыкант, а ты даже не знаешь, где находится нота до.

— Ну… пока еще не официальный, — уточнил Володя.

И, глядя на Юрину искреннюю улыбку, он, конечно, не смог больше противиться. Послушно, под Юриным руководством, положил пальцы на клавиши.

— Нет, не опускай кисть, не клади руку плашмя. Поставь ее так, будто держишь яблоко. Вот…

Конечно, стать музыкантом Володе было не суждено, да он и не особо расстроился из-за этого. Зато теперь он умел играть гамму до мажор и знал, где находится не только до, но и остальные шесть нот.

У Юриной симфонии был открытый финал. Ведущую партию исполняли скрипки, трели флейт все еще вспыхивали то тут, то там, перекликаясь с мрачными вкраплениями контрабасов и виолончелей. Обретя равновесие, музыка медленно начала затихать, закончившись тремя одинокими нотами главной скрипки.

После минутного молчания дирижер развернулся к залу для поклона. Володя смотрел на Юру и не мог сдержать улыбки.

Месяц назад Володя вынужденно улетел в Харьков — мама заболела и ложилась в больницу. Это было трудное решение, ведь Юра еще не выздоровел окончательно, а поехать вместе с Володей не мог — готовился к фестивалю классической музыки, на который его пригласили еще в марте. Володя очень боялся по приезде в Берлин обнаружить, что депрессия Юры вернулась, пусть и каждый день в скайпе видел, что тот вполне хорошо себя чувствует.

Опасения остались лишь опасениями, а Юра, стоящий на сцене под шквал аплодисментов, выглядел счастливым. Таким, каким Володя хотел видеть его всегда. Не дождавшись, пока зрители покинут зал, Володя выбрался из своего ряда и пошел к сцене. Встал чуть сбоку, пытаясь поймать взгляд Юры. Тот что-то объяснил скрипачу, покивал и пожал ему руку, а потом наконец обернулся. В зале шумели люди: обсуждали симфонию, благодарили музыкантов. Володя шагнул к сцене и хотел было протянуть Юре букет, но тот жестом попросил подождать и направился к ступеням. Быстро спустился в зал и буквально влетел в Володины объятия, крепко обнимая его за шею.

— Боже, как я по тебе соскучился, хороший мой!

— А я, Юрочка, по тебе еще сильнее…

А разомкнув объятия, Володя вручил ему букет.

— С днем рождения тебя, мой… — Володя замялся, не зная, какое ласковое слово подобрать.

— Твой кто?

— Любимый, конечно.

Юра посмотрел ему в лицо, и Володя узнал этот пристальный, жадный взгляд.

— Ты еще нескоро тут закончишь?

Юра помотал головой.

— Нет, сейчас заберу вещи, попрощаюсь со всеми — и можем ехать домой.

— Хорошо, я на улицу выйду. Кстати, тебя дома ждет сюрприз…

Юрины глаза загорелись, он удивленно вскинул брови.

— Да? Тогда у меня есть мотивация собираться как можно быстрее.

Уже через десять минут они сели в машину, и Юра принялся донимать Володю:

— Что за сюрприз?

— Ну какой же это будет сюрприз, если я тебе скажу?

— Ну а ты все равно скажи!

Володя покачал головой.

— Ей-богу, ты как маленький ребенок, Юр.

— Но я уже умру от любопытства!

— Не умрешь, нам всего полчаса ехать.

Юра закатил глаза и принялся разглядывать свой букет.

— Кстати, я не сказал тебе спасибо за цветы. Такие красивые!

— Не за что. Я из-за них чуть на концерт не опоздал — выбирал.

Юра нежно пригладил пальцами лепестки пионов. Уткнулся в них носом и тут же, глубоко вздохнув, скривился, сдерживая чих.

Володя, хоть и следил за дорогой и старался быть серьезным, невольно засмеялся.