О чем молчит соловей. Филологические новеллы о русской культуре от Петра Великого до кобылы Буденного

Пятница у моряков до сих пор считается самым Фатальным днем. Несколько лет тому назад для уменьшения зла, часто проистекавшего от подобного заключения о пятнице, в Англии выстроили корабль, который заложили в пятницу, спустили на воду в пятницу, дали ему имя «Пятница» и назначили днем отправления его в вояж в пятницу. После множества затруднений нашелся капитан, которого звали также «Пятницей», а еще большего труда стоило составить экипаж, потому что тут требовались люди, менее всего преданные предрассудкам. К несчастию этот опыт вместо того, чтобы искоренить суеверное понятие о пятнице, еще сильнее утвердил его. Пятница погибла; по крайней мере со дня отправления в море до сих пор ничего о ней не слышно[570].

По словам Диккенса, «упование в фатальность дней» служит «к выражению неопытного и чрезвычайного слабого ума» и является «самым обыкновенным и в то же время самым неосновательным, самым нелепым предрассудком» (с. 45).

Эта же легенда приводится в «Современнике» 1860 года в статье «Приметы, предрассудки и вера в чудеса у англичан», причем без указания на фамилию капитана (как и в версии Хармса):

Какой-то англичанин, человек богатый и чуждый всяких предрассудков, вздумал было доказать, что 13-е число и пятница не так страшны, как о них думают его соотечественники. С этой целью он выбрал 13-е число, приходившееся в пятницу, заложил в этот день корабль, назвал его Пятницей, в пятницу спустил его на воду и в пятницу же отправил в море. И что же? Через несколько времени англичанин получает известие, что его корабль в пятницу 13-го числа разбился. Решить, насколько в этом есть правды, мы на себя не беремся[571].

Старые книжки «Современника» Хармс едва ли читал, но он вполне мог услышать рассказ об английском корабле «Пятница» от своего отца-мореплавателя, интересовавшегося всякими приметами и предсказаниями и написавшего о них главу в книге «Война и вера: очерки всемирной войны 1914–1915 гг.» (Петроград, 1917). В творчестве Хармса этот анекдот удачно вписывался в контекст историй о тонущих (как командир полка Сапунов, Каспар Шлих и пудель Тапорыжкина) и исчезающих лицах и предметах («Исчезновение предметов означает постепенное явление истинного мира» у Хармса, — пишет М. Ямпольский). Заметим также, что в памяти писателя пятничная тема могла ассоциироваться с регулярными творческими «пятницами» в «Союзе поэтов», о которых он сообщал в своих записных книжках (также по пятницам он имел обыкновение назначать свидания).

Впрочем, «современниковский» вариант анекдота 1860 года также нельзя назвать первоисточником хармсовской записи. Более вероятно, что поэт позаимствовал этот рассказ из воспоминаний русской теософки и скрипачки А. В. Унковской (урожд. Захарьиной, 1857–1927), опубликованных в известном ему журнале «Вестник теософии» (упоминается в записных книжках) и отдельно в книге «Воспоминаний», вышедшей в 1917 году. Сравним эти тексты: