О чем мы думаем, когда думаем о футболе

Если футбол, как четко разъясняет новаторская и исторически детализированная работа Норберта Элиаса по спортивной социологии, предлагает микросоциологию динамических форм групп, которые составляют более широкие макросоциальные формации, тогда мы не должны закрывать глаза на порочный характер этих формаций[31]. Напротив, мы должны четко осознавать их. Возьмем, к примеру, насилие. Элиас рассказывает увлекательную, насыщенную и тщательно изученную историю о роли спорта в том, что он именует «цивилизационным процессом». Начиная с насилия в так называемой английской гражданской войне XVII века, Элиас вычерчивает диаграмму повествования того, что он характеризует как «умиротворение», когда фактическое физическое насилие сублимируется в символическое состязание между оппозиционными партиями в английском парламенте XVIII века – вигами и тори. Для Элиаса процесс умиротворения был тесно связан с растущей популярностью в Англии времяпровождения в форме спорта. По его мнению, возникновение спорта в стране неразрывно связано с парламентским правительством, характеризующимся мирной передачей власти от одной политической партии к другой. Поэтому кодификация таких видов спорта, как футбол, в Англии в середине XIX века стала выражением постоянно растущего и все более расширяющегося процесса умиротворения. Спорт – это сублимация гражданской войны. И футбол – это мирное и правовое продолжение конфликтов, которые находили выражение в насилии в более ранние, менее цивилизованные времена. Элиас рассказывает прелестную историю. Красивую историю. Если бы только это было правдой.

Простейшее возражение против теории Элиаса, даже если он прав насчет умиротворения насилия в Англии между XVII и XIX веками (а я не думаю, что это совершенно очевидно, ибо есть гораздо более убедительные и тревожащие трактовки истории классовой борьбы в Англии в тот период), состоит в том, что политическое насилие переносится из отечества в колонии с постоянно возрастающей беспощадностью и эффективностью. «Мир» на родине возможен лишь благодаря организованному политическому насилию колонизации, процессу экспроприации, который находит обоснование своей легитимности в насилии закона. Конечно, как известно почитателям Вальтера Беньямина, это едва ли оригинальный аргумент, но это не мешает ему быть правдой.

Я имею в виду, что футбол не касается умиротворения насилия, а является некоей узаконенной организацией насилия, определенной колониальной кодификацией формы социального насилия, которое беспрестанно угрожает перелиться в насилие фактическое, свидетельством чему был рост хулиганства в Англии в 1970–1980-х годах, традицией джионистической жестокости – квасного патриотизма и агрессивного шовинизма, которые можно найти сегодня во многих местах: в Италии, Египте, Турции – этот список легко продолжить. Футбол всегда был жестоким, со времен самых ранних упоминаний о нем в источниках английского средневекового периода. Он и остается жестоким. Футбол позволяет нам видеть историю насилия, из которой мы возникли, но он не дает нам ничего похожего на мир. Перефразируя Реймонда Уильямса, можно сказать: говорить о мире там, где его нет, – значит не говорить ничего[32].

Связь между колониализмом и насилием закона можно видеть даже в правительственной структуре, которая по-прежнему управляет игрой в футбол, – в Международном совете футбольных ассоциаций (IFAB). Сравнительно мало людей знают о существовании этой организации, основанной в 1886 году, когда по два представителя от каждой футбольной ассоциации Англии, Шотландии, Уэльса и Ирландии собрались в Лондоне 2 июня, чтобы стандартизировать законы Футбольной ассоциации. FIFA была создана в Париже в 1904 году и окончательно принята в IFAB в 1913-м. Несмотря на то что FIFA является руководящим футбольным органом, юрисдикционные полномочия до сих пор принадлежат IFAB. И хотя Совет периодически публикует изменения в правилах игры на французском, немецком и испанском языках, лишь английский текст юридически авторитетный. После разделения Ирландии в 1921 году, как я упоминал ранее, была основана Футбольная ассоциация Ирландии (FAI), но она до сих пор не представлена в IFAB, поскольку не является частью Великобритании. Любопытно, что каждая из футбольных ассоциаций Великобритании имеет один голос, а FIFA – пять голосов. Для принятия любого изменения в правилах игры требуется три четверти голосов, то есть не менее шести. Таким образом, небезынтересно отметить, что для любого изменения в футбольных правилах поддержка FIFA необходима, но недостаточна – нужен по крайней мере еще один голос от какой-нибудь британской ассоциации. 19 мая 2016 года были опубликованы обширные поправки к правилам игры, включающие в себя множество впечатляющих деталей, определяющих даже цвет нижнего белья футболистов, который теперь должен совпадать с цветом их шорт[33].