О чем мы никому не расскажем. Сборник рассказов

Взамен она обрела собственную семью. Многие тьяры последовали за ними. Они видели в Моноло и Аххе правителя и правительницу, молодых и смелых. Проскитавшись по бесчисленным пространствам, новая стая нашла убежище на планете Укапенг, прельстившись легкой добычей из джалей. Им больше не нужно было по крупицам впитывать энергию чистой Энн. Добыть джали — и тьяр сыт на несколько дней, что может быть проще.

Ахха не притронулась к джалям за все годы жизни на планете Укапенг. Молодая и полная сил, она посвятила себя воспитанию нового прайда и поддерживала Моноло, была его душой и доверенным лицом. У Аххи и Моноло родилась дочь Аджара, которую они любили всем сердцем. Для всех молодых тьяров Ахха была доброй наставницей и находила ответы на все их любопытные вопросы.

Силы Аххи постепенно иссякали. Все годы она жила за счет впитанной до изгнания энергии Энн. Когда она почувствовала, что пора удалиться, то скрылась в своей пещере рядом с жилищем вожака Моноло. Она стала ждать, терпеть, молчать, отмеривая на каждое дыхание уходившую Энн. Когда же ее одолели воспоминания и тоска, она превратилась в печальную Ахху. К ней теперь редко обращались за советом. Зато часто приходили ее воспитанники — просто побыть рядом, притронуться к ней, как к важной реликвии. Это многим помогало.

Свои знания Ахха научилась передавать без слов. Так было и раньше, когда в космосе чистой Энн тьяры не были облачены в их нынешнюю телесную форму. Они были сосудами чистой Энн, разной формы, наполненные разным энергетическим содержанием. Печальная Ахха помнила все слабее и слабее, как это было. Тоска переполняла ее.

Когда Ахха решилась на последний шаг и совершила переход с планеты Укапенг в пространство Энн, ее существование завершилось. Кто же тогда прошел этот путь и приземлился в чистой энергии Энн вместо нее?

Ахха утратила свою форму, исчерпалась и вся ее сущность, не сумев перейти преграду между планетой Укапенг и чистым космическим пространством. Последним усилием Ахха освободила единственное воспоминание, оставшееся от нее. Это была печаль, и печаль Аххи вернулась в Энн.

Возрождение сердца Энн

Ахха не могла понять, где она очутилась. Не могла разобрать, что здесь было и чего не было. И было ли вообще какое-либо «здесь». Она ничего не ощущала. Осязание, видение, вкус, цвет, запах, эмоции — все ушло. Ахха подумала: «Меня нет? Но ведь я думаю. И что-то от меня существует. Пусть даже в форме последнего воспоминания обо мне». На этот прыжок ушли все ее силы. Энергетический скачок в пространстве, когда Ахха вся сжалась в одну мельчайшую сверхплотную частицу, приобретая безграничный импульс, перенесший ее в неизвестность. Все силы ушли на это перемещение, и последняя частица воспоминания об Аххе таяла и исчезала навсегда.

Рядом с ней возник кто-то еще, тот второй, пошедший за ней. Очертаний у него не было. Пройдя сквозь скачок, неведомый кто-то вышел из него облаком — мельчайших мерцающих пылинок, которые складывались в очертания, приобретая новую плотность. Этот кто-то прошел по следу Аххи, как по тоннелю. Она же проложила путь и побудила этого второго к прыжку. В этом и заключалась ее финальное предназначение, и теперь оно исполнено. Ахха уходила, не удерживаемая ничем.

Стоп! Осознав это, облако сжалось в форму тьяра, Моноло возник заново в пространстве чистой Энн, сильный и решительный, таким, каким он себя помнил. Он пришел сюда за Аххой, своей спутницей, без которой себя не мыслил. Рассыпавшись на крупицы космической пыли, Моноло заново собрался, обновленный, готовый действовать, стремящийся спасти и вернуть Ахху.

Он начал постукивать лапами, выбивать ритм — сперва легко, затем с нарастающей уверенностью, опуская и поднимая гривастую голову в такт ритму, усиливая его. Статическое пространство чистой Энн, в котором целую вечность не происходило никакого движения и не были слышны звуки, наполнилось ритмом. Пульс в сердце Энн забился еле слышно, нерешительно. Моноло вспоминал Ахху и выбивал ее ритм в пространстве Энн, заполняя его все прибывавшими из воспоминаний образами. Затем Моноло запел. Его глубокий голос, начинаясь с утробных звуков, проходил все тембры и частоты, становясь выше, чище и пронзительней, наполняя безмолвную Энн многообразными частотами звуковой волны. Энн содрогнулась, будто мурашки пробежали по ее космосу, сжавшись судорогой внутренней вспышки и разжавшись в расслаблении. Сердце Энн обретало силу, крепло. Воспоминания Моноло об Аххе потекли через бесконечность Энн, протягивая живые нити ритма, будто сосуды, по которым заструилась чистая энергия Энн. Последняя частица воспоминания Аххи о самой себе не успела исчезнуть, Моноло бережно подхватил ее на свою мохнатую мягкую лапу. Подул нежно, и потоки Энн устремились к частице, бережно обвивая ее золотистым коконом чистой космической энергии. В этом коконе вне подсчёта времени должна была проявиться его Ахха. Моноло был рядом. Ничего не происходило. Печаль заполонила его, и он понял, какое воспоминание осталось от существа Аххи.