♦ Дева Мария описана Ливием как римлянка Лукреция, затем как Ларенция и «Волчица» (воспитавшие Ромула и Рема), а также как Рея Сильвия (мать Ромула и Рема).
♦ Смерть Лукреции и окровавленный нож. Римский праздник Луперкалий в память Ларенции-Лупы и снова — окровавленный нож. Успение Марии Богородицы и пронзающие ее мечи. Кесарево сечение.
♦ Разрезание мечом некоего человеческого тела и его чудесное срастание во время Успения Марии Богоматери — это отражение Рождения Христа при помощи кесарева сечения.
♦ Почему в Евангелиях «нож-меч Лукреции-Марии» отразился иносказательно, а Ливий рассказал о нем вполне откровенно.
Версия Шекспира близка к версии Ливия и Овидия, поэтому ничего принципиально нового из его текста мы не узнаём.
ВЫВОД.
Шекспировская трагедия «Лукреция» рассказывает о событиях конца XII — начала XIII века, о Деве Марии и «мечах, пронзивших Ее душу». См. икону «Семистрельная», рис. 2.37, и главу 2 настоящей книги.6. Драма «Кориолан»
Это шекспировское произведение посвящено известному событию в истории «античного» Рима якобы V века до н. э. Оно опирается на текст Плутарха. Якобы в 491 году до н. э., вскоре после знаменитого изгнания царей из Рима, римляне изгнали также и Гая Марция Кориолана за то, что он предложил обусловить даровую выдачу хлеба голодающему народу отменой трибуната. Обиженный Кориолан решается пойти на Рим с войной. Однако, на подходах к Риму его встречают жена и мать, умоляющие пощадить Рим. Кориолан в конце концов соглашается. Вскоре его убивают.
Согласно нашим результатам, изгнание царей Тарквиниев — это еще одно отражение Троянской войны XIII века, куда примешались также некоторые сюжеты из эпохи раскола Великой = «Монгольской» Империи начала XVII века. См. книгу А.Т. Фоменко «Античность — это средневековье». Анализ шекспировской драмы не добавляет ничего нового к уже известным нам данным.
ВЫВОД.
Шекспировская драма «Кориолан» повествует, в основном, о событиях Крестовых Походов XIII века, а также о некоторых сюжетах начала XVII века. То есть современных самому Шекспиру.7. Трагедия «Тит Андроник»
7.1. Самая кровавая трагедия Шекспира
Эта трагедия, рассказывающая о событиях в «античном» Риме, занимает особое место в творчестве поэта. Во-первых, многие комментаторы сомневаются в авторстве Шекспира. Во-вторых, это, вероятно, самая мрачная и кровавая трагедия великого драматурга.
По поводу авторства пишут так: «Вероятно, нет пьесы, принадлежность которой тому или иному автору возбуждала бы больше сомнений, чем „Тит Андроник“» [971], т. 5, с. 176.
Первое сомнение в принадлежности «Тита Андроника» Шекспиру было высказано еще в XVII веке, а именно, драматургом Рэвенскрофтом в 1687 году. «Он утверждал, что „Тит Андроник“ — старая пьеса, которую Шекспир только переделал… Многие из новейших критиков (в начале XX века —
Теобальд, Фармер, Стивенс, Дрэк, Зингер, Дайс, Галам, Р. Кольридж и B.C. Уокер, отказываются признать какое-либо участие Шекспира в этой пьесе… Кэпель, Найт, Гервинус, Ульрици и многие другие немецкие критики приписывают „Тита Андроника“ целиком Шекспиру…
Доказательства, что в „Тите Андронике“ много заимствований из поэмы Пиля, слишком многочисленны, чтобы можно было воспроизвести их все здесь», с. 177–178.
Однако нам совершенно неважно — кто является подлинным автором данной трагедии. То обстоятельство, что сведения о происхождении пьесы очень зыбки, никак не повлияет на результаты нашего анализа. Нам важно здесь лишь то, что перед нами — старинный текст не ранее второй половины XVI века, пользовавшийся несомненным авторитетом и привлекавший к себе внимание многих. Следовательно, отражавший какие-то важные события прошлого.
Интересно, что, как сообщают комментаторы, «источник, из которого Шекспир мог почерпнуть фабулу „Тита Андроника“, пока еще не открыт», с. 181. Мы поможем — укажем такой источник.
Далее, как уже говорилось, «Тит Андроник» считается очень «грубой и кровожадной пьесой», с. 180. И это действительно так. На страницах трагедии кровь льется рекой. Герои гибнут один за другим. Как писал А. Аникст по поводу этой драмы: «Четырнадцать убийств, тридцать четыре трупа, три отрубленные руки, один отрезанный язык — таков инвентарь ужасов, наполняющих эту трагедию».