О чем они мечтали

О чем они мечтали

Книга первая О ЧЕМ ОНИ МЕЧТАЛИ

ПРОЛОГ

На границе донских степей, неподалеку от заповедного леса, есть село Даниловка, по преданию основанное при Петре Первом. Было будто так: зимой семьсот какого-то года по приказу царя Александр Данилович Меншиков поднял восемьсот душ мужеска пола (женщины и дети тогда в расчет не принимались) крестьян Хотунской волости Московской губернии и гоном погнал в Прибитюжский край («зане край сей зело стал надобен государству нашему») со всем их скарбом, с семьями и скотом.

До места дошло только восемьдесят человек, остальные сгибли в пути от холода, голода и моровых болезней. Одну половину дошедших Меншиков поселил на отлогом берегу речки Приволье, другую — отвел верст на десять дальше. Первое поселение назвал Даниловкой, в честь папаши своего, а второе — Александровкой, очевидно движимый стремлением увековечить свое собственное имя.

С тех пор Даниловка росла да росла и к сороковым годам нашего столетия выросла в большущее село.

Когда приближаешься к Даниловке, то прежде всего видишь белое двухэтажное здание школы, старую, облупленную церковь с двумя тусклыми крестами и обширный парк с шапкообразными верхушками дубов и сосен, над которыми возвышается вековой дуб, будто бы посаженный еще самим светлейшим.

На краю Даниловки, по обеим сторонам грейдера, ведущего в Александровку, расположены конюшни, молочные фермы, амбары колхоза «Светлый путь». Тут же, немного на отлете от хозяйственных построек, стоит кузница — старый, покосившийся сарай с железной ржавой крышей и низкой черной трубой, из которой во все времена года струится жидкий синий дымок. Бодрый звон молотков по целым дням слышен чуть не всему колхозу.

Работают в кузнице двое: Петр Филиппович Половнев — колхозник лет пятидесяти с лишним — и молодой парень Алексей Ершов. Половнев выше среднего роста с широкой грудью и могучими плечами. У него смуглое продолговатое лицо, черные брови, густые, подрезанные на концах усы, прокопченные табаком. И усы и брови заметно тронуты сединой, а волосы на голове совсем серебристые. На вид он суровый и даже мрачноватый.

Ершову двадцать три года. Он много выше Половнева и в плечах пошире. Волосы у него светлые, глаза иссиня-голубые, лицо бритое, с небольшими, цвета пшеничной соломы усиками и тонким с горбинкой длинным носом. Он отслужил уже свой срок в Красной Армии. В Даниловке это личность до известной степени знаменитая: за ударную работу в кузнице по подготовке к посевной Ершов награжден Почетной грамотой райисполкома. Но еще больше, пожалуй, он знаменит тем, что пишет стихи и частушки, которые нередко появляются в стенной, а иногда и в районной газете. Посылал Ершов свои произведения и в областную, но там его пока не признавали. Какой-то литературный консультант Г. Жихарев беспощадно браковал его стихи, а недавно прислал и вовсе раздраженное письмо:

«Уважаемый тов. Ершов!

И эти Ваши стихи слабы, беспомощны. К печати они безусловно непригодны. Я уже писал, и не однажды, что у Вас нет культуры и надлежащей подготовки к литературному труду. Пишете Вы больше по старинке — ямбами да хореями, подражая классикам. Но классический стих несозвучен нашей эпохе.

Кажется, все мои советы не пошли Вам впрок. Наверное, Вы думаете, что «стихи делаются так: пришел и запел вдохновенный простак». Нет, простакам в нашу бурную эпоху в поэзии не место. Прочтите, вернее, изучите книжку Владимира Маяковского «Как делать стихи», и Вы сами поймете, сколь глубоко Вы заблуждаетесь. При теперешнем уровне Вашего развития Вы могли бы стать неплохим селькором. Пишите заметки о клубной работе, об избе-читальне, о колхозной самодеятельности и т. п. Подходящий материал обязательно опубликуем.

С тов. приветом

литературный консультант Г. Жихарев».

До сих пор Половнев не осуждал увлечения своего напарника стихотворством, а случалось, даже и подбадривал, если тот читал ему что-либо вновь сочиненное. Но когда Ершов прочел ему это письмо, он в раздумье почесал за ухом и серьезно сказал: