О чем они мечтали

— Слушай! — просящим тоном крикнула Галя. — Ну один круг… тогда устроим перерыв, если даже сигнала не будет.

Лена остановилась, повернувшись лицом к лобогрейке. Ссориться с подругой ей тоже не хотелось, тем более что Галя не ругалась, а упрашивала по-хорошему. Но в то же время все нутро Лены протестовало против такой тяжелой, напряженной работы. «Ну хорошо… война, хлеб нужен… все это и я понимаю без всякой агитации. Но нельзя же до упаду! Лошади и те еле на ногах стоят, а я же не лошадь. И как она этого не понимает и не чувствует!»

Лене казалось, что если вернется на лобогрейку, то, не успев примоститься на сиденье, упадет замертво.

— Отстань! — после небольшого колебания резко вскрикнула она. — Не поеду!

Галя быстро соскочила со своего места, догнала подругу, ухватила ее за руку. Лена вырвалась и побежала. Но Галя догнала ее снова, вцепилась сильными, упругими пальцами в рукав комбинезона и с силой потащила назад, к лобогрейке, приговаривая:

— Нет, поедешь, милая, поедешь! Видали, чего удумала!

Лена отчаянно сопротивлялась, стараясь вырваться. Рукав на плече ее комбинезона неожиданно с треском лопнул по плечевому шву. Тогда Галя молча подхватила подругу под руку.

— Не тронь! — не своим голосом завопила Лена.

— Я тебя заставлю работать, лентяйка паршивая, — задыхаясь от усилий и возмущения, срывающимся голосом говорила Галя, насильно таща упиравшуюся Лену.

Отталкивая подругу и пытаясь вырваться, Лена выкрикивала:

— А я все равно не поеду, и ничего ты со мной не сделаешь!

Но Галя была намного сильней. Подведя подругу к лобогрейке, она взяла кнут и строго сказала:

— Садись и не разговаривай! Попробуешь убегать — вздую, отхлещу кнутом!

«У нее хватит ума, отхлещет», — подумала Лена с испугом и вдруг как бы обмякла, почувствовав, что больше сопротивляться не сможет. Нехотя, медленно взбираясь на свое сиденье, она недовольно говорила:

— Рада, что силой бог наградил! Вцепилась словно клещами… аж рукав порвала. Кнут давай, — добавила она усевшись.

Галя подала ей кнут, учащенно дыша, негромко пообещала:

— Рукав я тебе в обед зашью.

Вера Плугова и Наташа Ершова издали наблюдали за стычкой между подругами. Им казалось, что Галя и Лена вот-вот подерутся, и кинулись разнимать их. Но пока добежали, обе подруги были уже на своих местах. Вера взглянула на растрепанную Лену, спросила:

— Подрались, что ли, девочки? Чего не поделили?

Галя отрицательно качнула головой:

— Нет, мы не дрались.

— А рукав у Лены чего же разорван?

Галя хитровато усмехнулась.

— Да это она еще утром зацепилась за что-то, — небрежно сказала она равнодушным тоном. — Поехали, Аленушка!

Лена со всего размаха стеганула по крупам лошадей, стоявших смирно и устало помахивавших хвостами.

— Заснули, черти окаянные!

Лобогрейка с шумом тронулась. Вера и Наташа постояли немного, посмотрели вслед и пошли обратно, так и не поняв, из-за чего подруги повздорили.

Галя и Лена сделали еще два круга. Когда раздался на стане заливчатый звон рельса, похожий на трезвон небольших церковных колоколов (звонил старик Чекмасов, нарочито подражая колокольному трезвону), Лена с ходу остановила лошадей и спрыгнула на землю. Боялась, что, начав новый заезд, Галя опять заставит проехать еще один круг. Но Галя не собиралась этого делать, она сама устала и была рада перерыву.

Выпрягли лошадей, привязали их к лобогрейкам, дали свежей травы. К стану шли торопливо и молча. Лена старалась идти впереди, хотя это было ей нелегко, потому что ростом она была ниже. Галя переживала раскаяние за недавнюю вспышку. Ей очень хотелось жить с подругой мирно, в добром согласии.

— Аленушка, — грустным тоном проговорила она, — зачем ты убегаешь от меня? Все сердишься? Ну прости, я погорячилась.

Лена немного задержалась.

— Рукав пришьешь — тогда прощу, — холодно и сердито сказала она.

— Конечно, пришью, Аленушка, ты только не убегай и не сердись.

Тогда Лена убавила шаг, и подруги пошли рядом.

4

После обеда Галя попросила иголку и нитку у поварихи Луши и хотела починить рукав комбинезона, но Лена не дала.

— Сама зашью, — сказала она.

И зашила.

На работу шли опять молчком. Лишь подходя к лобогрейке, Лена вздохнула, невесело проговорила:

— Не в рукаве дело, Галечка!

— А в чем же?

— Долго объяснять, — суховато сказала Лена и начала запрягать лошадей.

Галя рассеянно наблюдала за ней. Становилось грустно. Какие, оказывается, они с Леной несхожие. Случались и раньше между ними недомолвки, несогласия, но все больше по каким-нибудь пустякам, а главное, они быстро находили общий язык и не дулись одна на другую подолгу. На этот же раз ссора вышла не из-за пустяков. Ведь если рассказать председателю колхоза, как Лена хотела бросить работу почти за час до перерыва, то ей, дурочке, не поздоровится. А она еще дуется!

В раздумье подошла к лобогрейке, подняла ногу, чтоб взобраться на полок, и вдруг отшатнулась, согнулась и закашляла. Лена с недоумением посмотрела на нее. Плечи Гали содрогались, и комбинезон ходуном ходил на ее спине, то плотно прилегая, то вздуваясь пузырем между лопаток.