О чем поет вереск (СИ)

Джаретт отчего-то клеймит младшего человеком, хотя все трое сыновей могут зваться полукровками. И в Мэрвине или самом Мидире Джаретта радует мощь перворожденного, унаследованная от мага-отца и приумноженная человеческой кровью матери. В Мэллине же он видит недостатки всех рас.

Мидир вглядывается в серые испуганные глаза: в них искры магии, сияние зверя, желтый редкий отсвет боевой формы. И понимает, в каком ужасе обычный волк: обычный, настоящий — но непризнанный и нелюбимый.

— И как тебе помогут перчатки?

— Если обжечься посильнее, загара не останется. Но вначале сильный ожог заметен больше. Ведь настоящие волки на солнце не сгорают.

Мидир прихватывает кисти брата. Вылечивает кожу, возвращая ей первозданный белый цвет.

— О верхнем солнце и об ожогах ты знаешь еще явно не все. Как раз для этого у тебя есть я!

— Чтобы лечить?

— Чтобы больше знать!

Воспоминание размывается, отступает, сменяясь другим.

Тут Мэллину едва минуло триста — и он вновь возвращается из Верхнего. Занятый Мидир беспокоится некоторое время до его появления, плохо спит.

Насколько Мэллин был близок к смерти, Мидир понимает, когда кларсах вновь остается без внимания, а брат не является ни на одну общую трапезу. Полагаться на придворных нельзя, пусть прошло двести лет с гибели советника, тот опыт не вытравить просто. Мидир в конце дня сам идет выяснять, что не так.

Дверь в покои брата обыкновенно открыта, но кларсах молчит и тут. А Мэллин покачивается, закрыв глаза и баюкая прижатые к груди руки.

О присутствии Мидира Мэллин догадывается не сразу, поэтому волчий король успевает подойти, и попытка к бегству, отразившаяся в резком движении назад, проваливается.

— Скажи мне, что ты не голодал в эти два дня!

Есть такими руками, при ближайшем рассмотрении исполосованными и, похоже, продырявленными, невозможно.

— Я могу сказать! Легко! Я не голодал в эти два дня! Как два дня до этого!

Дерзкую язвительную фразу опровергает ворчание желудка. Мэллин врет. Вернее, выполняет просьбу короля.

— Почему не сказал Вогану?

— Как-то недосуг было! Еще посадит опять чистить… что-нибудь!

— Почему не сказал мне?!

Это почти обидно, если бы Мидир еще мыслил подобными категориями, но молчание Мэллина все одно тяжестью отзывается в душе.

— Ты король, разве тебе есть дело? У тебя и без меня много подданных и проблем, — раскосые глаза прищуриваются сердито. — А временем кормить кого-нибудь с ложечки не располагает ни один король!

— Тут ты прав, не располагает.

За это время Мидир очень неплохо овладел магией. И Мэллин бы мог, если бы захотел и если бы не шлялся по Верхнему, где волшебство затухает и меркнет. Потому что магия Верхнего мира питается лишь жертвенной кровью.

Мэллин, перехваченный за пострадавшие ладони, вздрагивает — он измучен, еле жив, магии в нем не осталось, едва накопившаяся уходит на поддержание сил. Так что перед Мидиром сидит материализовавшееся мнение отца и старшего брата о Мэллине.

— Остолоп! Так вот как ты там развлекаешься?!

Раскосые глаза открыты широко, брат бледнеет, пытается отползти, но Мидир держит крепко.

— Эт-т-то вышло случайно! Обычно сразу тащат на плаху, с воздуха легче удрать, а в этот раз почему-то злые, и в подвал, железо, не вырваться, они всегда злые, ничего нового, кроме ран, во-о-от! Мидир, а все из-за какого-то несчастного взгляда! Ну еще из-за песенки!

— Тебя пытали? — Мидир потихоньку пропускает через его руки свою силу, чтобы не убить истончившуюся без волшебства материю.

— Н-не совсем, скорее — нет, — брат не выдерживает испытующего взгляда и отводит виновато глаза. — То есть да.

— То есть тебя поймали. Пытали. И чуть не казнили! Как ты, волчий принц, это допустил?!

— Вот только не надо подниматься в Верхний и опять всех убивать!

Поток магии неконтролируемо вырастает. Брат шипит, ощутив раны, задыхается, переживая заново боль от них.

В тот день Мидир обещал прийти позже, проверить, проведать, на что Мэллин молча кивнул. Мидир действительно собирался так и сделать, однако навалились дела: гости из Дома Камня и Дома Степи, отчаянно переругавшиеся между собой из-за сбежавших в Черный замок влюбленных; потом объявились гномы, которые поддерживали Камень и терпеть не могли Степь, лесные, которые подзуживали и тех, и других, и Благой Двор вновь встал на грань кровопролития. Затем, уже под вечер, пришли новости о драконах и о пропаже целого лесного клана… Пришлось срываться самому, и волчий король вернулся в дом гораздо позже, потратив на расследование не дни — недели. И Мэллина снова не было дома.

Успокаивало лишь то, что Мидир, пока лечил истерзанные руки младшего, успел поставить светлячок на правую ладонь. И второй — на волчий браслет, который брат носил не снимая. Теперь, при сигнале об опасности, волчий король бросал все дела и вылавливал Мэллина из Верхнего.

Раз, другой, третий.

Так продолжалось очень-очень долго. Мидир злился, Мэллин обижался и пропадал. И каждое свое появление превращал в уйму проблем, которых у короля Нижнего мира и так было по маковку Черных гор.

========== Глава 31.2. Мир теней ==========