О чем поет вереск (СИ)

— Мой король, холодает! — кричит Джаред, кажется, не понимая, что вслух.

Кинжал стремительно покрывается инеем. Этайн ахает и разжимает пальцы — клинок звякает по черному камню пола. На выдохе изо рта летят снежинки, а слеза падает льдинкой на ее ладонь.

— Что со мной? — шепчет Этайн, колени ее подгибаются.

— Человечка! — отчаянно кричит Мэллин.

— Живое тепло, Мидир! — надрывается Джаред.

Волчий король сбрасывает оцепенение и подхватывает Этайн у самого пола. Глаза ее закрыты и грудь неподвижна.

— Нет-нет-нет! — Мэллин бросается к Этайн, падает на колени. Прижимает к щеке ее опущенную руку и всхлипывает: — Холодная! Не может быть! Это же просто обморок, да? Люди не впадают в сон-жизнь! Человечка, очнись, человечка! Мидир, сделай же что-нибудь! Ну Мидир!

Мидир не может выдавить ни слова.

— В левую Башню! — командует Джаред. — Быстрее! У нас мало времени!

Мидир подхватывает Этайн покрепче и торопится наверх. Но привычного тепла нет, словно он несет статую. Прекрасную, но неживую. Таким же себя ощущает и он — пустая оболочка, передвигающая ноги по велению духа.

Воистину, он стал бессердечен!

Черные волны безумия проносятся по замку и почти смыкаются над головой. Мидир едва успевает поймать себя на грани обращения.

Слишком просто навсегда превратиться в зверя.

Слишком больно остаться человеком.

Комментарий к Глава 34.2. Хрустальная туфелька и золотая сандалия

https://pp.vk.me/c636626/v636626538/937a/ybkK0H80-OE.jpg

========== Глава 35. Вересковое будущее ==========

Гром гремел не переставая.

Мидир с трудом разлепил глаза. Сжав пальцы на подлокотниках, медленно повернулся, посмотрел через стрельчатое окно.

Ничего. Никаких изменений.

В мертвенно-сизых тучах сверкали молнии, но дождя не было. И вряд ли будет: из таких облаков не могла пролиться живительная влага.

Хищные черные смерчи бороздили мертвую землю, что когда-то звалась Светлой. Порой сталкивались, один после недолгих судорог пожирал другого. Подпитывался силой и увеличивался в размерах.

Что случится в скором будущем, догадаться несложно. Понять бы, что произошло за четыре предыдущих дня…

Мидир отложил на потом тяжкие раздумья о недавнем прошлом и сосредоточился на настоящем.

Когда смерчи наберут мощь, они сломают защиту Черного замка, дойдут до клепсидры, и Дом Волка рухнет в мир теней.

Волчий король в очередной раз попытался проверить, потянуть силу хоть одной из стихий… нет, ни намека на магию. Проклятие давило на плечи, пригибая к черному камню цитадели.

Без магии не вмешаться, не предотвратить гибель Благих земель. А магии нет и не будет…

Мидир оглянулся на двери — и достал из отворота сюрко неувядающий вереск — все, что осталось от Этайн. Цветок пах горько и сладко, он грел руки — и только в нем еще оставалась магия.

Треск вновь раздался за окном и, внезапно, совсем рядом.

Мидир не верил слуху: перед ним открывалось Окно. Голову сдавило, в висках застучало, перед глазами полыхнула неблагая желтизна с переливами зелени…

Темный владыка прошел там, где нет ничего, где бродят хищные смерчи, а воронка по краю земель Дома Волка только и ждет гибели клепсидры, чтобы схлопнуть весь Нижний мир.

Подхватывать Окно с этой стороны не требовалось. Мидир собрался с силами, не представляя, как будет общаться с грифоном, что ему скажет — и вздохнул поглубже. Временами сердце останавливалось, и король запускал его усилием воли. Просто потому что не мог позволить себе умереть.

Окно полыхнуло прямо перед волчьим королем, и в тем появилась темная фигура. С иссиня-черных волос неблагого на пол королевской залы слетел пепел, резкий высокий голос ввинтился Мидиру в уши:

— Нет, я всегда знал! Я знал-знал, что ты самая эгоистичная и необщительная звериная морда на свете, но чтобы настолько! Ты поразил меня в самое сердце, волчара!

Лорканн напоказ ужаснулся, приложил руку к груди, недоверчиво ощупал свои ребра с одной стороны, потом — с другой и оставил ладонь посредине.

— Завернуть вокруг себя наше общее время! Отделиться от приличных неблагих! Да ты просто превзошел сам себя!

Мидир выдохнул: Лорканн не знал. Лорканн не знал о том, что произошло за это время. Следовало бы предупредить, что до конца дней Светлого мира осталось немного, но грифон продолжал самозабвенно разглагольствовать:

— Мог бы прислать письмо или вызов! К чему такие сложности? — в желтых глазах кроме наносной ярости и обычной угрозы заплескалось беспокойство.

Лорканн пригляделся, принюхался и продолжил:

— За пару моих дней, я чувствую, у тебя прошли годы! И если бы только годы… Нет, не говори мне, что настолько изможденный вид у тебя от этого черного дыма. Убивать и выматывать тебя лишь моё, слышишь, моё священное право!

Против воли Мидир ухмыльнулся — вот уж точно, неблагой оставался неблагим, даже когда мир вновь собирался рушиться.

— И нечего там ухмыляться, — на узких длинных губах Лорканна тоже появилась полуулыбка-полуоскал. — Я вижу порождения мира теней в твоем доме. К тебе пришли истинно невежливые гости.

Мидир вдохнул, выдохнул и понял: он все еще не в силах говорить. Груз вины и боли еле давал дышать.