О чем поет вереск (СИ)

Некого винить. Теперь они квиты. Мидир, околдовывая Этайн, тоже видел все, что происходило между ней и Эохайдом за год их верескового брака. И Эохайда терзала та же мука, что и его. Вот только ему больнее.

— А понял я иное. Друиды не лгут, и я не знаю, в чем тут подвох… Но ты не убьешь ее. И ты сделал ее счастливой. Теперь ты — ее сердце.

— Я же бессердечен? — не удержался Мидир. — Как тут рассуждать о любви?

— Она любит тебя! — искренне ответил Эохайд. — И она беременна. Она так хотела ребенка, а я… Я не любил ее. Вернее, не знал, что люблю.

Мидир сжал челюсти, сдерживая желание выхватить клинок, притороченный к поясу, и убить — убить не просто короля галатов, но самую память о нем. Вот только Этайн любит Эохайда — и с этим ничего не поделать. Его образ запечатлён в ее сердце… А он, волчий король — призрак, обманка, мираж!

— Ее любовь принадлежит не мне, — наконец разомкнул губы Мидир. — Это тебя она любит искренне и сильно… Я не стану каяться в том, что совершил. — Вытащил кинжал и сжал лезвие: — Но буду рад даже режущим в кровь осколкам.

Телесная боль хоть немного перекрыла душевную. Он стряхнул красные капли на летнюю россыпь ромашек и вложил кинжал в ножны.

Поворотил коня и поехал обратно.

— Мидир! — окликнул его Эохайд голосом, спокойным до обреченности. — Твой брат, он?..

Человек все-таки понял.

— Жив, — глухо ответил волчий король, не оборачиваясь, но придерживая поводья.

— Гром — тоже. Хочешь, я верну его?

— Оставь себе! — яростно бросил Мидир.

Комментарий к Глава 34.1. Встречи и прощания

Зима дописывает и пытается упорядочить Вереск. Тот не слишком-то подчиняется.

========== Глава 34.2. Хрустальная туфелька и золотая сандалия ==========

Дорога до Черного замка пролетает безумной лентой. Мидир не узнает знакомые места, цвета то до слез царапают глаза своей яркостью, то пропадают в мутной серой пелене.

Что поняла его мать во время рождения Мэллина? Наверняка что-то про Джаретта. И не смогла жить дальше с этим знанием…

Нет-нет-нет! Все не то, нет сил больше врать, играть в Эохайда. Пусть он уже навсегда исчезнет из нашей жизни!

Советник, встречающий волчьего короля, спрашивает. Мешает. Мидир спрыгивает с коня, не глядя бросает поводья. Торопливо шагает к замку, не разжимая губ.

Отвлечешься на миг — передумаешь. Невозможно благому ши самому себе вырвать сердце.

— Что?! Что вы задумали, мой король?

Мидир отмахивается.

— О нет! Мой король, вы же знаете… — теребит советник. — Вы знаете, сколько раз я просил вас все рассказать Этайн!

— Ш-ш-ш… Не мешай.

— Теперь я прошу вас — остановитесь! Вы думаете, Эохайд отказался от Этайн из-за чего? Из-за благородства? Из-за того, что он ее любит? Да у него больше просто нет сил. Он король, он заботится о своих подданных! Мой король, и вы! И вы — подумайте!

Мидир не желает думать ни о чем. Он и так тянул преступно долго. Этайн может его возненавидеть, но ведь ребенок… Ребенок может привязать ее к нему! Неужели его любви будет недостаточно?

Этот обман омрачил жизнь Этайн, этот же обман неизбежно искалечит жизнь их сына.

Этайн любит — любит меня!

Кажется, Мидир произносит это вслух. Кажется, его слышат и волки, и Джаред. Уже неважно.

— Хватит уже лжи, морока и обмана! Я люблю ее! Я больше не могу держать ее в клетке!

Напрочь обезумевший советник перегораживает вход в Черный замок. Стражи вздрагивают: Мидир еле успевает удержать себя от удара.

— Отойди. Не вынуждай меня, Джаред. Я не хочу печалиться о твоей смерти.

— Ты… Мидир, ты… — отступает советник. — Ты уже не можешь не рассказать ей. Прошу, возьми с собой Мэллина…

Как и во второй день жизни Этайн в Нижнем мире, подле нее стоят Джаред и Мэллин. Мидир — напротив. Нет только Алана, приглядывающего за замком. И находится Этайн не в опочивальне, а в тронном зале на месте королевы.

Волчий король кладет жене на колени принесенные вещи.

— Что с рукой? — сразу замечает она наспех залеченные порезы. Мидир качает головой, просит не обращать внимания на мелочи, и только потом Этайн, опустив взгляд, в непонимании молвит: — Что это, мое сердце?

Он шумно вздыхает, собираясь с духом.

— Ты спрашивала когда-то, что это за женщина, которой принадлежат эти вещи. И что меня с ней связывает.

— Спрашивала давно, пустое. Не в себе была, — Этайн чувствует его тревогу. Женская ладонь привычно тянется к змейке, приковывая к ней взгляд Мидира. — Прости за глупые сомнения. Но…

— Я люблю ее.

Признаваться черному оку легко. Змейка осведомлена лучше хозяйки. В хризолитовые глаза взглянуть куда тяжелее.

Этайн не верит, качает головой, смотрит с недоумением и тревогой.

Мидир оглядывает родное лицо. Оно знакомо до последней черточки, как и тело — до последнего изгиба.

— Эти вещи твои, Этайн. Твои! Это сейчас ты не в себе. Я должен сказать тебе, что… Нет, не так, — дыхания не хватает, и огнем горит грудь. — Ты станешь ко мне относиться иначе…

— Перестань пугать меня. Ничто не изменит моего к тебе отношения, мое сердце, — алые губы изгибаются, как лук перед выстрелом.