О чём поют цикады

В голове роились тысячи вопросов. Кто мог сделать это с ним? Кто придумал заживо погрести его в этом склепе? А главное – зачем?! Если это маньяк, то где он сейчас? Затаился? Чем объяснить происходящую здесь чертовщину? Эти голоса, песни, тени? Они ведь не были плодом моего больного воображения! Сдаваться я не собиралась, поэтому терзаемая возникшими загадками, я попыталась вызволить отца. Навалившись всем своим весом, я упорно стремилась столкнуть испещрённую письменами крышку с каменного саркофага. Наконец, мне это удалось! Крышка, сорвавшись под собственной тяжестью, с глухим стуком раскололась на несколько частей. Где-то под этими завалами остался лежать мой фонарь. Его слабый свет едва пробивался, освещая витающую в пропахшем гнилью воздухе пыль. Она забилась в дыхательные пути, причиняя непроходящий зуд.

– Пап, потерпи, я сейчас! – прохрипела я, сгибаясь от удушливого кашля.

Поднявшись на цыпочки, я перегнулась через неестественно холодную стенку гроба, и принялась на ощупь разматывать цепи. К моему облегчению, они, хоть и с трудом, но поддавались. Орудуя в кромешной темноте и панической спешке, я умудрилась оббить себе все пальцы. Превозмогая боль, мне удалось распутать руки и ноги, а затем скинуть стальные путы вниз. Они с оглушительным лязгом упали к подножью алтаря, протащив за собой одну из украшающих его частей. На короткий миг, я, заглянула в зияющие мёртвой пустотой глазницы. Это был настоящий, человеческий череп, а никакая не скульптура! Да что же это за проклятье? Где я?!

– Папа, Папочка! – всхлипнула я и в отчаянье упала в раскрытые мне объятья.

– Люди… Вы совсем не меняетесь, – прошелестел мне на ухо насмешливый голос.

Пронзительно вскрикнув, я отскочила от спутанного с родным отцом создания. Трясясь, нашарила в обломках свой фонарик, и, наконец, разглядела, кого же с такой самоотдачей кинулась спасать.

Грациозно прислонившись к алтарю, на меня взирала поразительной красоты девушка. Она, откинула голову и глубоко вдохнула смрадный воздух. Серебристые, как лунный свет волосы беспорядочно струились по плечам, достигая тонкой талии. Буйные доселе тени, покорно, чёрным облаком, клубились у её ног.

– Свободна! – восторженно воскликнуло это совершенное создание. – Благодаря тебе, глупая, невинная девчонка…

Я заворожено ловила каждое движение белокурого ангела и задалась вопросом, каким образом мне слышался папин голос?

– У меня тысячи голосов, – словно услышав мои мысли, прошептала она, скользящей походкой приближаясь ко мне. Её взгляд был прикован к моему обожженному запястью, а по лицу прошла тень недовольства.

Я же не могла выдавить из себя ни звука. Подавляющее величие красавицы превращало в желе мои органы и мышцы. В её сущности инстинктивно угадывалась чуждая человеку враждебность. Она словно была соткана из самых низменных человеческих пороков. Жестокость, ненависть, коварство сочетались с такой чистотой и совершенством, что хотелось пасть перед нею ниц, задыхаясь от восхищения и ужаса.

– За свою свободу я оставлю тебе жизнь, – заявила девушка, голосом моего отца и, звонко рассмеявшись, расползлась клубами сизого дыма.

Потеряв способность адекватно воспринимать окружающее меня безумие, я стояла, не в силах пошевелиться. Где-то неподалёку раздался едва слышный шелест. Я сжала покрепче фонарь и нервно огляделась. Мне удалось насчитать целых семь ходов из круглого зала, в самом центре которого я сейчас находилась. Угадать какой из них ведёт к спасительному выходу, не представлялось возможным.

Лёгкое прикосновение к спине прервало мои метания, и заставило задержать дыхание.

– А вот за право выбраться из лабиринта, придётся заплатить уже другую цену… – по детскому тоненький голосок Ярослава, острым лезвием прошёлся по натянутым нервам.

Лик из темноты

Я снова бежала, подошвы легких кроссовок постоянно скользили по пропитанным липкой влагой камням. Я падала, но подстёгиваемая раздающимся за спиной шорохом, вскакивала и опять устремлялась вперёд. Уставшие от пройденного пути и непрестанного бега ноги подкашивались. Долго поддерживать этот марафон я была уже не в силах.

Тут что-то зашелестело впотьмах. Раздалось знакомое, свистящее дыхание. Существо, принятое мною вначале за животное, с невероятной силой толкнуло меня в бок, затормозив настолько, что я упала.

– Да что ты, чёрт возьми?! – я направила луч света в сторону, откуда доносилось дыхание и на мгновение выцепила из тьмы облик своего преследователя. Я разразилась пронзительным криком. Он леденящим эхом отозвался из недр пещеры, ввергая меня в ещё большее смятение. Всего лишь мгновение, короткое как вспышка, но я до последнего вздоха буду помнить каждую чёрточку этой мерзости. Фонарь, дрогнув в ослабевшей руке, укатился в сторону. Возвращаться за ним я не стала. Сбивчиво читая молитву, путая слова и целые предложения, я прижалась к скользкой, покрытой зловонным грибком стене и бесцельно куда-то двинулась в кромешной темноте.