– Так вот откуда этот странный эффект, – сказала она. – Когда разворачиваешь веер, мерцание слоновой кости и блеск шелка создают иллюзию движения, словно фигур становится больше – действительно, тысяча лиц!.. Ну а что, собственно говоря, изображено на веере? Кто все эти люди?
– Точно сказать не могу, – развел руками Федор Ильич. – Но обычно на веерах такого типа изображали собрание чиновников, сцены из придворной жизни или из театральных постановок. Знаешь, Оля, китайцы очень странные. Они искренне считают, что мы все должны знать особенности их жизни, разбираться в их религии, традициях и культуре.
– Наверное, и мы им кажемся странными, – заметила Ольга Николаевна. – Мы знаем китайцев только как старательных и услужливых работников, преимущественно по китайским прачечным. А их родина – страна уникальной древней культуры. Сейчас начали переводить средневековую поэзию Китая. Вот, например…
Она взяла с полки книгу, заложенную закладкой, и прочитала:
Молчавший до тех пор Иван Ильич сказал:
– Разница в том, что и китайцев когда-нибудь поймут. А русских – никогда. Даже мы сами…
Веер-птица
Великим постом балов не давали, но домашние вечера не прекращались. Супруги Старцевы были приглашены на суаре к сослуживцу Ивана Ильича. Многие дамы, не сговариваясь, пришли с веерами плиант – перьевыми веерами. Ольга Николаевна внимательно рассматривала их. Словно стая экзотических птиц собралась здесь: веера из страусовых перьев, из перьев марабу, павлина, лебедя, фазана и голубого попугая. Несколько плиантов были составлены из крашеных перьев, они выглядели очень эффектно, хотя, по мнению Ольги Николаевны, не могли сравниться с натуральными.
Эти веера вели свою родословную от больших опахал из перьев под названием «фла-беллум», ими навевали прохладу еще на фараонов Египта. Флабеллумы были распространены и у аристократов Древней Греции. Позднее, при дворе английской королевы Елизаветы I, дамы обмахивались одним страусиным пером на точеной ручке из слоновой кости. А впервые такие перья появились в высоких прическах знатных дам, а затем и на шляпах – мужских и женских. На Востоке веерами из страусовых перьев пользовались даже одалиски в гаремах султанов. Бог знает, сколько страусов лишились оперенья из-за женской страсти к украшениям! Но в 1860-х годах в Южной Африке начали заводить страусовые фермы, там птицам время от времени обрезали перья, которые затем постепенно отрастали. Особенно ценились белые перья с крыльев и хвоста. Но и черные выглядели таинственно-элегантно.
Хозяйка дома заметила:
– Ну, просто райский сад посреди наших снегов!
– Видно, повеяло весной, – улыбнулась Ольга Николаевна и развернула свой красавец-веер из черных и белых перьев страуса.
С таким веером любая женщина ощутила бы себя графиней. Как написал недавно поэт-декадент:
Веер Ольги Николаевны произвел впечатление: веера присутствующих дам заколыхались чуть сильнее, выдавая их волнение. Да, веер, этот вечный обманщик, иногда отражает истинные чувства своей хозяйки. К тому же веерам плиантам не к лицу суетливые движения. Ими нужно обмахиваться медленно, с достоинством, словно выказывая уважение окружающим и самому вееру.
Мадам де Сталь заметила однажды: «По манере пользоваться веером я легко могу отличить княгиню от графини и маркизу от разночинки».
Ольга Николаевна, не обладая никакими титулами, владела этим искусством в совершенстве.
Веер и пушинка