О чем рассказали «говорящие» обезьяны

В самых популярных газетах и еженедельниках одна за другой появлялись статьи, которые упорно доказывали, что усвоение обезьянами языка человека было всего лишь мимолетной фантазией ученых. Следы этой атаки все еще хорошо заметны и теперь, спустя годы и даже десятилетия. Многие так и остались в убеждении, что шимпанзе учатся только механически повторять жесты своих воспитателей. Они не понимали, что сравнение Нима с Уошо походило на сравнение ребенка Маугли с обычным ребенком, и не заметили работ следующих десятилетий, которые не только опровергли критику Терреса, но в новом объеме и качестве доказали способность шимпанзе усваивать языки-посредники на уровне двухлетнего ребенка. Анализируя эту историю в своей книге, Р. Футс (FOUTS, Mills 1997/2002) упоминает, что даже в период ее написания (конец 1990-х годов) некоторые из лингвистов школы Хомского все еще возвращались к «Проекту Ним», как будто он не был подвергнут критике и дискредитирован, как будто не было и нет никаких других исследований. Они по-прежнему утверждают, что жестовый язык у шимпанзе представляет лишь действия хорошо выдрессированного животного, что они используют его не спонтанно, а только под действием муштры и принуждения, что они не вступают в разговор, а только показывают знаками, когда им что-то потребуется. В свою очередь, С. Сэвидж-Рамбо в одном из интервью, которые она дала в 1998 г., говорит, что многократно приглашала своих оппонентов, в частности Т. Себеока, посетить лабораторию и своими глазами посмотреть на столь активно критикуемый ими феномен. Однако на ее приглашения никто не откликнулся.

Как ни странно, мало известен тот факт, что далеко не все лингвисты занимали такую позицию. Менее сенсационное, но компетентное обсуждение этой проблемы происходило в научных журналах, но попытка привлечь к нему внимание СМИ была обречена на неудачу. Между тем, лингвист Ф. Либерман сделал вывод, что Террес повинен в систематическом искажении работ других исследователей, особенно Гарднеров. Два специалиста по сравнительной психологии, Т. ван Кантфорт и Дж. Рим-по, опубликовали обширную статью (50 страниц) «Исследования знакового языка животных», где они детально описали искажения научных данных, допущенные Терресом.

Некорректные нападки на Уошо и других шимпанзе, овладевших амсленом, в 1983 году получили эффективный отпор от другого крупного лингвиста и знатока амслена, У. Стоко (STOKOE 1983), автора многих фундаментальных работ, включая «Словарь американского жестового языка». Его исследование синтаксиса этого языка привело к признанию амслена одним из полноправных человеческих языков еще в 1960-е гг. Стоко пристально следил за первыми высказываниями Уошо, Мойи и Лулиса, десятки раз просматривал видеопленки жестовых сообщений Уошо и на протяжении десятилетий продолжал внимательно наблюдать за работами, которые вели Гарднеры и Футс.

В статье «Обезьяны, использующие знаки, и их критики, которые этого не делают» (STOKOE 1983) Стоко писал, что «почти не остается сомнений в том, что шимпанзе обладают хорошо развитыми способностями к знаковому общению». По его мнению, основанием для этого служит тот факт, что они не были поставлены в жесткие рамки дрессировки, специальной выработки условных рефлексов. «Они усваивали знаковый язык, — говорит Стоко, — точно так же, как и глухие дети глухих родителей, через спонтанное взаимодействие с использующими язык жестов взрослыми людьми» (с. 179). Позднее поддержку языковым экспериментам оказала П. Гринфилд, которая сотрудничала с С. Сэвидж-Рамбо, и ряд других лингвистов.

По мнению участников этих событий, Г. Террес или любой другой критик языковых способностей шимпанзе мог разобраться в сути дела, посетив, например, «семью Уошо» в Элленсбурге. Там он мог бы стать свидетелем сцены, очевидно отличающейся от того, что было показано в «Проекте Ним»: пять шимпанзе с помощью жестов обсуждают друг с другом цветные картинки, фасон одежды и фото в журналах. Но самый убедительный отпор Террес получил от самого Нима. В 1977 году его вернули на Обезьянью ферму в Оклахому и дали возможность спокойно и естественным образом освоиться в более сложной социальной среде, включая общение с другими шимпанзе, которых он до этого практически не знал. По мере привыкания к этой обогащенной обстановке характер его знакового общения самопроизвольно усовершенствовался. Так что скудость языка Нима полностью зависела от недостатков методики его воспитания и обучения, примененной Г. Терресом. Он лишил Нима социального окружения и общения и при этом обвинял обезьяну в отсутствии спонтанности и других свойств, характерных для языкового общения шимпанзе, находящихся в правильно построенных отношениях с окружающими людьми и другими обезьянами. Таковы были факты, но критики фактами не интересовались.