О чем весь город говорит

Свадьба стала грандиозным событием. На венчании Нормы Ханна Мари была хранительницей колец, а теперь Норма охотно приняла роль подружки невесты. Бывшая наставница Ханны Мари, обучавшая ее языку жестов, стала сурдопереводчиком для священника. Когда жених и невеста взглянули друг на друга и жестами сказали «да, беру», в церкви никто не удержался от слез.

Потом новобрачные исполняли первый супружеский вальс, и молодой муж не сводил нежного взора со своей половины. Элнер, Беатрис и Андер сидели за столиком молодоженов.

– Бедняжка, ведь она не слышит музыки на собственной свадьбе, – сказала Беатрис.

– Ты глянь, она же вся светится, – ответила Элнер. – Я еще не видала такой счастливой новобрачной.

Андер лучился радостью:

– Правильно, Элнер. Главное, чтобы девочка моя была счастлива, все остальное чепуха.

В своей колонке Ида написала: «Эта свадьба уподобилась сказке с благополучным концом, когда Принцесса выходит за Прекрасного принца и они живут долго и счастливо».

Новоиспеченный тесть сделал щедрый подарок – сразу после торжества молодые отправились в длительное свадебное путешествие по Европе. Когда Лидер заказывал билеты, у него возникла мысль, а не поехать ли им всей семьей, но Беатрис идею не поддержала:

– Нет, Лидер, нельзя вторгаться в их медовый месяц.

– А что такого? Мы будем жить в разных номерах.

Беатрис пошла на компромисс и согласилась проводить молодоженов до Нью-Йорка. В тот день, когда огромный корабль, готовясь отплыть, дал прощальный гудок, Андер и Беатрис, с головы до ног обсыпанные конфетти, помахали с причала, и Андер, как всегда, расчувствовался.

Заканчивался третий день пути; в роскошной кают-компании богатая вдова, пять раз побывавшая замужем и подолгу осенявшая себя крестным знамением, прежде чем усесться за столик вдали от оркестра, но с видом на океан, обратила внимание на Майкла с Ханной Мари и спросила свою приятельницу, которая все про всех знала:

– Что это за красивая пара танцует? Раньше я ее не замечала.

– Я с ними не знакома. Фамилия их Винсент. Говорят, ее папаша держит большую молочную ферму где-то на Среднем Западе.

– Угу. А он кто такой?

– Ее муж – это все, что я знаю. Но кто-то слышал, как он уведомил стюарда: мол, жена его глухонемая, поэтому все вопросы – к нему.

– Надо же! Такая красавица.

– И, видно, богатенькая.

С минуту вдова разглядывала пару, затем спросила:

– Позволь, Клодия, как же она танцует, если она глухая?

– Не знаю. Наверное, он ее ведет, она подчиняется. Только посмотри, какая она изящная, стройная, стильная. Может, девушка и со Среднего Запада, но платье ее определенно не оттуда.

– Определенно. Глянь, как она на него смотрит – словно он ей луну с неба достал. – Вдова зачерпнула ложечкой парфе. – Но скоро это пройдет, поверь мне. Стоит пожить с мужчиной, и он весь как на ладони, уж я-то знаю.

Тут к микрофону вышел человек в смокинге и запел:

Дела нет до небосклона,
В звездах он или угас,
Лишь с тебя, моя мадонна,
Нынче не спускаю глаз.

Паршивая новость о Прекрасном принце. Если б Андер Свенсен послушался внутреннего голоса и навел кое-какие важные справки, он бы узнал, что Майкл Винсент действительно вырос в Лейк-Форест, Иллинойс, и учился в Северо-Западном университете. Но только человек, за которого дочь его вышла замуж, был не тот Майкл Винсент. И вообще его звали иначе. Имя «Майкл Винсент» он выудил из университетского ежегодника.