О чём молчали города. Мистические истории

– Перед нами – плита из серого гранита, на которой создатели катакомб оставили послание потомкам. Можно сказать, что эти подземелья заново открыл для нас советский филолог-славист Георгий Петрович Манычев. В 1967 году до него дошли слухи, что во время прокладки метро в районе станции «Василеостровская» обнаружены какие-то письмена. Манычеву удалось найти метростроевцев, видевших эти письмена. Ему рассказали, что однажды в туннель хлынули грунтовые воды, и когда их откачали, обнаружили подземный ход, заканчивающийся камнем с надписями, которые никто не может прочитать. Перед открытием станции стены туннеля предполагалось укрепить и заморозить, чтобы вода не могла просачиваться на рельсы. Скорее всего, Георгий Петрович дал кому-то из начальников взятку, чтобы добраться до странной плиты, и это ему удалось. Он срисовал то, что мы сейчас видим перед собой, и принялся разгадывать, что же это такое.

Дмитрий всматривался в буквы и не мог определить, к какому алфавиту их можно отнести; были здесь литеры, очень похожие на «M», «C», «X», но они могли быть и цифрами. Встречались буквы, смахивающие на строчное «л» с петлёй наверху, на цифру 8, на «R» без вертикальной палочки, с двойными, одинарными апострофами и без, но… без единого знака препинания и подсказки, где начинаются и заканчиваются предложения. В самом низу текста стоял широкий строгий крест. «Наверное, парни под мухомором писали», – прокомментировал Лёха, но никто не засмеялся. Мила продолжила:

– В конце концов Манычеву удалось расшифровать запись: он предположил, что видит перед собой разновидность стенограммы старославянского языка, и шаг за шагом, в течение нескольких лет, восстановил смысл написанного. В настоящее время существует не так много нерасшифрованных артефактов на европейских языках: наша плита – одна из них.

– Вы же сказали, что Манычев нашёл ключ к этим записям, – возразила Дина.

– Да, он нашёл, но никому не смог его передать: он исчез и унёс эту тайну с собой. Скорее всего – в могилу.

– Нормальный ход! – не утерпел Лёха. – Мы так и не узнаем, что тут нацарапано?..

– Спокойствие, только спокойствие! – процитировала Мила Карлсона, который живёт на крыше. – Манычев оставил записки, в которых рассказал, в чём смысл этого послания.

Голос вдруг подал самый молодой и молчаливый экскурсант Макс:

– У вас же есть переведённый текст. Достаточно сравнить его с тем, что здесь написано, и вывести код расшифровки.

Все посмотрели на юношу: он действительно говорил дело. Но сталкер Мила оборвала его фантазии:

– Проблема в том, что Георгий Петрович в записках передал только смысл текста, но не оставил дословный перевод. Как я уже говорила, структура этого языка основана на сокращённой старославянской письменности. К примеру, «Слово о полку Игореве» начинается словами: «Не лепо ли ны бяшеть, братие», и это – без сокращений.

После небольшой паузы она продолжила:

– Но я всё-таки могу раскрыть вам, что здесь написано…

Что-то жуткое раздалось вдруг над головами экскурсантов; оно возникло где-то в глубине катакомб, стремительно докатилось до них, отразилось от гранитной плиты и скрылось в «Саду корней». Более всего этот звук походил на рёв огромного, но далёкого зверя: «О-а-а-а-о!» Все онемели, а Мила спокойно произнесла:

– Это крик морлока. Сейчас ровно час ночи.

Народ посмотрел на свои мобильники; связь под землёй не работала, но часы показывали один час. Дмитрию показалось, что мимо них прошла волна свежего воздуха, и подземелье ожило, словно кто-то включил наконец громкость. Тихий прерывистый свист, хлопанье далёких дверей, водная капель и другие непонятные звуки вдохнули жизнь в непроглядную тьму. Это было так неожиданно и поразило присутствующих не меньше жуткого вопля.

– Крик морлока раздаётся в час ночи и в пять тридцать утра. Наша экскурсия рассчитана таким образом, что второго крика мы уже не услышим. Предполагается, что мы улавливаем голосовой сигнал о конце и начале работы станций метро.

Объяснение вышло таким парадоксальным, что Крымов не сразу осознал его:

– Этот вопль раненого слона – всего лишь сигнал работникам метро? Сирена?

– Конечно, нет. Манычев считал, что подземные жители криком обозначают самый активный период своего существования. Как фабричный гудок у людей, но его издаёт живое существо. Исследователь решил назвать его Ревун, но никто из людей никогда не видел его во время исполнения сигнала.

– И сейчас эти уроды попрутся на работу? – захихикал Лёха.

– Они попрутся на охоту, – в тон ему ответила сталкер.

Помолчали.

– Вы говорили о расшифровке слов на плите, – подсказала Дина.

– Ах да. Из этого послания Манычев узнал, что подземелье имеет продолжение на другом берегу Невы. И он нашёл его.

– А что тут за крест? – спросил любознательный Макс.

Мила чуть задержалась с ответом:

– Скорее всего, послание заканчивается словами: «Да пребудет с нами Господь Бог!». Надо сказать, что в конце экскурсии мы встретим ещё одну гранитную плиту с надписями, которая сохранила для нас удивительный сюрприз. А сейчас мы должны двигаться вперёд, чтобы не нарушать график.