О чём молчат ведьмы

Стася даже не заметила, как дошла до выступа, за которым был «трон». Она остановилась и хотела повернуть назад. «Наверняка там кто-то есть», – думала девушка. В последнее время она вечно там кого-то встречала. А сейчас видеть никого не хотела. Но всё же что-то влекло её к «трону». Что-то тянуло за выступ. И она всё-таки пошла.

На камне сидел старик. Его лицо покрывали глубокие морщины, на черепе почти не осталось волос, вместо них клочками висел седой пух. Впалые щёки были небриты, с серебристой щетиной, они напоминали чешую рыбы. Старик держал в руках большую булку, которую крошил чайкам. Он сразу увидел Стасю.

– Иди уж, раз пришла. Садись, – сказал он ей по-свойски. – Ты же хочешь здесь посидеть?

Он пододвинулся, освобождая для девушки место. И продолжил кормить птиц. Старик бросал им большие куски булки, которые отламывал дрожащими руками.

– Ты приехала издалека? – спросил он у неё.

Стася помотала головой:

– Нет, я живу в Медовой бухте.

– А-а-а-а, понятно…

Они посидели в тишине, а потом старик спросил:

– Чем ты занимаешься?

– Я пишу книги, – ответила Стася.

– Много работаешь?

– Иногда да, – кивнула она.

– Вот и я… много работал. Да поди, всю жизнь, – он тяжело вздохнул. – Всю жизнь я хотел много денег… Много женщин… Много ощущений… Всё работал, работал… Строил дома. Сейчас думаю, что спроектировал и отстроил целый город… Копил, надеясь отдохнуть и получить от жизни всё, о чём мечтал, когда разбогатею…

Они опять помолчали. Стася глядела на больные морщинистые руки старика в ревматических узлах. Он стряхнул с коленей последние крошки и продолжил:

– А сейчас я хочу просто жить. Дышать полной грудью, сидеть здесь и ощущать жизнь на сто процентов. Но мои рецепторы притупились. Моё сознание замутнено болезнями и страхами, мой язык уже не так остро ощущает, мои глаза не так чётко видят, мои пальцы не так хорошо чувствуют… И вот сижу я и думаю: что же я сотворил со своей жизнью? Отец мне говорил: «Береги здоровье». Я же его не слушал… Мать говорила: «Не спеши жить»… Но мы никогда не слушаем старших. А потом расплачиваемся за это…

– Но ведь вы прожили жизнь так, как хотели. В тот момент, когда вы проектировали и строили дома, вы были счастливы, – тихо сказала Стася. – А те сожаления, которые вас теперь мучают, – это грусть по пройденной жизни. Но разве, вернувшись обратно, вы стали бы жить по-другому?

Старик повернулся и внимательно посмотрел на неё, задумавшись.

– Знаешь, пожалуй, что и нет. Не стал бы я жить по-другому… Ну, может, только отдыхал бы чаще…

– Значит, и живите по-старому. Только отдыхайте почаще, – сказала ему Стася.

Его взгляд посветлел:

– Так что, выходит, зря я грущу о прожитом?

– Выходит, что зря… Вы плохо видите, но всё же видите. И ваша жизнь продолжается, сколько бы её ни осталось. Живите сейчас, как хотите.

– Я бы хотел построить ещё один дом. Идеальный. Теперь я знаю, каким он должен быть, – размышлял старик.

Стася рассмеялась:

– Ну вот!.. Вы неисправимы. Значит, вам нравилась ваша работа, которую вы сейчас так отчаянно ругали…

– Да, нравилась. Я люблю строить дома…

– Ну, так что вам мешает?

– Пожалуй, что ничего, – засмеялся он, – и я обязательно его построю.

Старик встал, собираясь уходить.

– Как тебя зовут? – спросил он у неё.

– Стася.

– Я назову новый проект твоим именем! И ты ещё о нём услышишь, уверяю.

Он, воодушевлённо прощаясь, потряс девушке руку и, напевая «Марсельезу», быстро зашагал к дороге между утёсами.

Стася улыбалась ему вслед. Колоритный старик, боевой. Чувствовалось в нём ещё очень много огня.

Глава 29

Только к обеду Стася вернулась домой. На крыльце её уже ждал Станислав. Он прикорнул в кресле-качалке. Услышав звук открывающейся калитки, вскочил и ринулся к девушке. Стас – единственный, кто мог её сейчас утешить по-настоящему.

Она попросила его свозить её в город. Хотя Стася и пообещала маме, что останется приглядеть за домом, но после разговора со стариком ей очень захотелось отвезти бабушке вещи с её прикроватной тумбочки: фотографию деда, фарфоровую статуэтку девушки с оленёнком и шкатулку с часами. Стасе казалось, что, когда бабушка очнётся, ей будет очень приятно увидеть родные предметы и она хоть немного почувствует силу дома.

Станислав выполнил её просьбу и был рад, что на обратном пути Стася пару раз даже улыбнулась, немного расслабившись.

С этого дня парень ждал Стасю в машине в лесу у сломанной сосны. Она ровно в пять возвращалась от ведьм, и влюблённые решали, куда поехать. Иногда они ездили в гости к родителям Стаса или навестить бабушку Стаси, которая до сих пор лежала в реанимации, но чаще ехали в Медовую бухту. И там они до самых потёмок занимались хозяйством или сидели на берегу. Выезжать к друзьям Стася разлюбила. Ей легче было дома, вдвоём со Стасом. Она очень изменилась: всё время была встревоженная, напряжённая, грустная. Словно испуганное животное, которое готово в любую секунду вскинуть голову в ожидании опасности.

Порой Станислав оставался на ночь, и тогда она, вжавшись в его плечо, глухо плакала, а он гладил её по волосам и тихо убедительно говорил, что всё будет хорошо.