О чём шепчут колосья

За двадцать лет работы на комбайне я настолько развил в себе слух, что теперь по гулу мотора, по шуму работающих машин, по любому звуку агрегата могу почти безошибочно определить, в каком состоянии находится комбайн: исправны ли его рабочие узлы, какой — лёгкий или тяжёлый — тащит он воз.

Если, допустим, при вращении вентилятора первой очистки раздаётся звук, похожий на удар палки о лист железа, — значит, ослабли крестовины вала и вентилятор сдвинулся; если при работе от молотильного аппарата доносятся короткие металлические звуки — погнулся зуб барабана или деки; если первая очистка издаёт внутренний глухой звук — ослабли наконечники или передние подвески; если слышится что-то, похожее на звук трещотки, — предохранительная муфта сообщает: забился шнек.

Как-то в Ростове, при встрече с работниками искусства, я высказал мысль, что звуки, издаваемые уборочной машиной, опытному комбайнёру так же понятны, как музыканту звуки скрипки. За это сравнение мне чуть ли не попало от ревностных ценителей музыки. Мыслимо ли, возмущались они, сравнивать звуки тончайших струнных инструментов со звуками грубой машины!

А ведь и скрипка, и спелый колос, и комбайн, когда убираешь хлеб, — каждый из них издаёт свой звук, поёт своим голосом.

Ведёшь агрегат по спокойному рельефу, а хлеб перед тобой стоит ровный, чистый, так и хочется переключить машину со второй на третью скорость. Однако нельзя: колёсный трактор не тянет. А когда МТС получила мощные гусеничные тракторы с двигателем в восемьдесят три лошадиные силы, решили перейти на третью скорость. Но тут выяснилось, что если трактор потянет, то не позволят некоторые рабочие узлы комбайна — они не приспособлены к третьей скорости.

Первым бугорком была звёздочка ведущего вала жатки. С её тринадцатью зубьями карданный вал мог делать лишь 375 оборотов в минуту. Л повышенная скорость требовала больше оборотов. Что делать? Как увеличить обороты вала жатки?

Утром, когда на хлебах ещё лежала роса, я собрал весь экипаж.

— Перво-наперво, — пробасил Ушаков, — нужно, чтобы у нас было не два, а три «М».

— Не понимаю, что за «М»? Объясни, Николай, толком.

— Три «М» — это машина, материал и, самое главное, мысль. Ты ведь про товарища Догадку не забыл? Два «М» нам машинно-тракторная станция даст, а третье нам не занимать.

Подумали, подсчитали и пришли к выводу: для того чтобы увеличить число оборотов валов жатки, нужна другая звёздочка — на два зуба меньше. А где же её достать? «Ростсельмаш» тогда таких звёздочек не выпускал. На складах их не было.

— А что, если Сергея Ивановича попросить? предложил Кабан.

Сергей Иванович работал в мастерской, считался мастером на все руки. Любую, самую дефицитную деталь мог сделать.

— Ну что же, попробуем, — сказал он, рассматривая нарисованный мною образец новой звёздочки. Не такие детали делали — и эту отольём.

Не прошло и трёх дней, как звёздочка была готова. Старую сняли, а на вал жатки поставили новую. И нож режущего аппарата стал передвигаться быстрее: транспортёры справлялись с порученным делом, молотильныи аппарат успевал перерабатывать хлебную массу, но на очистках создавались «пробки».

А что, если раскрыть «входные окна» вентилятора прибавить ветерку?

Открыли полностью «входные окна» кожуха вентилятора, но ветерка всё ещё недоставало.

Думали, думали и решили на вал вентилятора поставить ещё сменную звёздочку, с меньшим диаметром, чтобы увеличить число оборотов вентилятора.

Кабан вызвался сбегать к Сергею Ивановичу. Пришёл в станицу, а старика дома нет. Жена сказала, что он в клубе «Чапаева» смотрит:

— Всё не верит, что Чапаев утонул. Три вечера сряду ходит, думает, может быть, пропустил, как Чапаев вынырнул и до берега доплыл.

— Нам тоже до берега доплыть надо, — сказал Кабан. — Хотим, чтобы Сергей Иванович помог новую звёздочку отлил.

Слушает старуха и пожимает плечами:

— Ох, и надоели вы ему со своими звёздочками. За них эмтээс не платит. Но ты, Троша, не уходи, дождись! Сергей Иванович розмыслов уважает.

Уважил старик нашу просьбу: отлил и вторую звёздочку. Сила ветра в машине резко увеличилась, зерновая масса больше не накапливалась на решётах, но зато часть лёгкого зерна выдувалась. Опять потери, опять неудача! Ребята приуныли. У Трофима даже руки опустились. Ничего с нашей затеей путного не выходит.

Так же думал и механик МТС. Захожу к нему, чтобы посоветоваться, а он мне тоненькую книжку протягивает: читай, мол, скоростник, что образованные люди пишут.

В книге было сказано, что третья скорость — чисто транспортная скорость. Работать на ней запрещается: комбайн не приспособлен для высоких скоростей, при третьей скорости он быстро растрясется, разболтается, и тогда — авария!

— Не разболтается, не растрясется, — пробовал я уговаривать механика.

А он — ни в какую!

— Не спеши мылиться, может, бриться не придётся! Смотри, Борин, как бы ты в аварийщики не угодил, уж больно над комбайном мудришь, как бы он на тебя не разгневался!..