О да, профессор!

– О да-а-а… А если серьезно?

      Матвей нахмурился и стащил очки, швырнув их на исписанные страницы ежедневника.

– Не знаю, – честно ответил он. – Будем вместе после пар. Буду привозить тебя к себе. Наверное, мне даже придется познакомиться с твоими родителями, чтобы тебе не пришлось им постоянно врать о подруге.

– Мама будет в шоке. Она у меня… сторонник консервативных взглядов на жизнь.

– Ладно, – медленно кивнул Мефистофель. – Сделаю все, что смогу, главное ты учись, Марго.

      Наша песня хороша – начинай сначала.

– Не закатывай глаза, – пресек Мефистофель. – Серьезно, ты говорила, что хочешь перевестись на журфак. Сейчас самое время напрячься, сдать хвосты и все будет в твоих руках. Если переведешься, нам даже не нужно будет скрываться.

– А ты вообще надолго на филфаке? – кивнула я на его черновики. – Ты разве не завязал с книгами?

– Почти завязал. На филфак меня сослал издатель, когда я за год шароебства не выдал ничего путного. Только и делал, что тусовался по клубам и… много пил, короче.

      Я сузила глаза. Воспоминания о вчерашней силиконовой блондинке промелькнули перед глазами, меняя вектор настроения с плюса на минус.

– Ах, вот кем была та силиконовая уточка, которая тебя чуть не проглотила. Твой привет из прошлого?

      Матвей скривился, как от зубной боли.

– Забудь, Марго. Это не стоит твоих нервов. Если бы я хотел, я бы уехал из клуба с ней, а не бегал вокруг тебя с ведром.

– Спасибо, что напомнил про ведро. Я только почувствовала себя человеком.

      Матвей опять хохотнул и притянул меня к себе.

– Невыносимая девчонка, просто не-вы-но-си-ма-я!

– Я вас тоже…

      Ой. Хотела пошутить, называется. Кляп мне в зубы!

– Я вас тоже не-на-ви-жу, да.

      Хреново выкрутилась, но это я дала, конечно, жару. Признаваться сразу в любви, Мефистофель аж опешил. Я – не меньше.

– Побудешь у меня еще или едем? – прошептал он.

– А ты наденешь свои очки?

– Вообще да, я хотел добить план первой главы. Кажется, у меня снова появилось вдохновение.

– Действительно будешь писать академку? – удивилась я. – Прости, что подслушала. Ты громко говорил.

– Это будет самая мрачная академка из всех, Марго, вот увидишь.

– Окей, я останусь на час-два. Никогда не видела писателей в их естественной среде обитания.

      А еще очки опять же. Интересно, а я смогу заставить его ходить голым и в очках?

– Спасибо, а потом сразу едем.

– Конечно, мне же еще высылать план курсовой на почту одному надоедливому профессору. Черт, как я могла забыть!

      Матвей зарычал и развернул меня спиной к себе, а лицом к книжному шкафу во всю стену.

– Ни в чем себе не отказывай, – пробормотал он, вжимаясь в мои ягодицы.

      Я выгнулась сильнее, ощутив, как твердеет его член в штанах. С губ Матвея сорвался сдавленный стон.

– Нам надо работать, Марго.

– О да-а-а, – протянула я, шевельнув бедрами. – Удачи.

      И отправилась выбирать книжки.

Глава 14. Матвей

      Я отвез Марго домой только вечером. Не было сил отпустить ее раньше.

      Мне нравилось присутствие этой вредной девчонки в моем доме. Раньше я с трудом переносил ночевки девиц, позволял им оставаться исключительно ради утреннего быстрого секса. Или минета в идеале. Но Маргариту совсем не хотелось выгонять. Она одним своим присутствием наполняла квартиру уютом, а меня вдохновением.

      Чудные дела.

      Я сказал про академку Бруштейну, в шутку и издевательств ради, разумеется, но в голове сразу же нарисовались и стали оживать герои. Я слышал голоса, видел лица, а потом и целый мир возник в воображении буквально за несколько минут. Ели это не просветление, то что же?

      Видимо, путь к новым мирам лежал не через воздержание, а через классный секс. Или нечто большее? Хотя Марго изо всех сил делала вид, что ей ничего кроме члена от меня не нужно, я сам уже не мог просто отправить ее домой, а потом прислать открытку «Поздравляю c дефлорацией», благополучно позабыв о нашей близости. Нет, я не хотел этого. Вообще не хотел быть легкомысленным ебарем, которым прекрасно себя чувствовал до этого.

      С ней все иначе. Острее. Больше. Сильнее. Ярче. Разве можно к этим ощущением относиться безответственно, разбрасываясь и распаляясь?

      Я хотел Марго себе. Хотел сделать ее своей. Много раз. И надолго. Похоже, она была не против. Даже не спорила, хотя я навалил на нее сразу и много. Встречи, тайны, знакомство с родителями. Вряд ли они будут счастливы узнать, что их дочь спит со своим преподом, но все лучше, чем скрываться и врать. Хватит и того, что до конца года нам придется шифроваться в университете.

      Мы долго целовались в машине. Не мог ее отпустить. Странный диссонанс. Я не хотел прекращать касаться, обнимать и целовать эту чертовку, но одновременно мечтал, как сейчас приеду и засяду за книгу.

      Марго не выдержала первой и полезла ладошкой мне под майку. Если она нырнет за пояс джинсов, я слечу с катушек и возьму ее прямо в машине на парковке у ее подъезда, под ярким фонарём. То-то будет веселье.

      Слава богу, Маргарита скользнула пальчиками вверх, царапнула ноготками по груди. Я шумно выдохнул и оторвался от нее.

– Иди домой, шальная, – прорычал я, стараясь выглядеть грозным. – Или за себя не отвечаю.