o da206a87ca827620

сидел подросток. Мальчик лет четырнадцати. Я никогда не видел в Джунглях

детей и с изумлением уставился на него.

Но тут погасло электричество. Пока мои глаза привыкали к тусклому свету

костра, Киркоров сообщил:

-Учитель, мы привели дикого.

- Я же просил не называть меня учителем, Киркоров, - голос мальчика был

не по-детски хриплым. – И, тем более, не нужно называть диким нашего гостя.

Присаживайся, Андрей.

Он показал рукой на ближайшее ко мне кресло. Я уже не удивлялся: здесь,

похоже, все знали мое имя.

-Снимите с меня наручники, – сказал я, глядя в глаза мальчика, в которых

отражался огонь костра. Он спокойно выдержал мой взгляд и кивнул Киркорову.

-Сними.

Киркоров заколебался.

118

Мальчик слегка улыбнулся и повторил приказание. Вздохнув, одноглазый

подчинился. Потирая запястья, я примостился у стола.

-Меня зовут Христо, - представился мальчик.

В свете костра у меня появилась возможность его рассмотреть. Теперь

Христо не казался мне мальчиком. Складки кожи у рта и носа, мешки под глазами,

- все говорило, что передо мной мужчина, неведомой силой вставленный в тело

мальчика, но волей-неволей выглядывающий наружу.

-Что это за место? – спросил я.

Христо улыбнулся, на этот раз широко. У него не было ни единого зуба –

плоские изжеванные десны.

- Этот подземный бункер называется Кремль – 2. Отсюда власти бывших

намеревались управлять страной в случае Дня Гнева. Но … не успели спрятаться.

Вышел немец из тумана, вынул ножик из кармана, кто не спрятался, я не виноват.

Христо засмеялся. За моей спиной захохотал Киркоров, которому вторила

Букашка.

-Ясно. Но я – то здесь причем? И … где Марина?

-Ты прав, Андрей, – сказал Христо.- Без Марины мы не должны ничего

обсуждать с тобой. Букашка, позови всех.

Букашка подошла к темному пролому в стене. Я догадался, что раньше это

была шахта лифта, курсирующего от первого Кремля ко второму, подземному. Что

скажешь, вымысла бывшим не занимать…

-Все к учителю. Учитель зовет!

Глухое эхо потащило слова сквозь землю наверх.

-Букашка, - поморщился Христо. – Я же просил…

Марина села напротив меня. Улыбнулась. На ней - серый комбинезон, на

лоб надвинута белая шапочка, из - под которой торчат пряди рыжих волос.

Зеленые глаза светятся теплом. Тихая радость стала расти в моем сердце, но

снаружи это никак не проявилось, во всяком случае, я так полагал. Сцепив

пальцы, я исподлобья смотрел на Марину.

-Все в сборе, - удовлетворенно сказал Христо. – Познакомься, Андрей. Это

Снегирь.

Над столом приподнялся широкоплечий краснолицый детина с окладистой

бородой.

-Кисть потерял по пьяной лавочке.

119

-Спасибо за пояснение, Христо, - пробасил Снегирь и салютовал мне

обрубком правой руки.

-Вовочка.

Мне улыбнулся щербатым ртом старичок с подвижными глазами.

Морщинистое личико его обрамляли седые, похожие на паутину, волоски, каким-

то чудом держащиеся на висках. Макушка Вовочки была блестящая и ровная, как

яйцо, окунутое в масло, и в ней отражалось пламя костра.

-С Киркоровым и Букашкой ты уже знаком. Ну и с Мариной, конечно.

-Кто вы такие? – спросил я, обращаясь к Христо.

-В первую очередь, мы просто люди, - ответил тот, задумчиво глядя на

огонь. – Во вторую, - мы возрожденцы.

-Возрожденцы?

-Да.

-Что это значит?

-Андрей, это трудно, почти невозможно объяснить тому, кто не знает

всполохов.

-Он знает, - произнесла Марина.

-Да, - кивнул Христо. – И потому ты здесь, Андрей. Марина, кажется, уже

говорила с тобой на эту тему?

-Нет, - соврал я, с удовольствием увидев, как лицо девушки краснеет.

-Ну что ж, - спокойно продолжил Христо. – Тогда я скажу тебе. Мы все

видим всполохи, тот, кто утверждает, что не видит их, – лжет. Это проблески

истины, отголоски прошедшей грозы. День Гнева одолел человека, однако ему не

удалось до конца истребить память. Память бессмертна, как бы кому-то не

хотелось обратного.

-Мне хотелось бы.

-Понимаю, Андрей. Я сам поначалу боялся всполохов, и не желал быть тем,

чей образ предлагала мне память. Христо Ивайловым, сыном советника

болгарского посольства, избалованным мальчиком, больше всего в жизни

любящим ночные клубы, девочек и таблетки экстази. Или вот, Вовочка…

Всполохи больше всех донимают его. В мире бывших он был важной шишкой,

настолько важной, что мог бы предотвратить День Гнева. Во всяком случае, ему

так кажется. Я прав, Вовочка?

-Прав, - отозвался старик. – Страх помешал мне…

-Ну, не расстраивайся, - мягко сказал Христо.

120

-А я не хотел быть Олегом Снегиревым, - произнес Снегирь. –

Коррумпированным полицейским, за взятку пропустившим на футбольный матч

террористку.

-Вот именно, - кивнул Христо. – А Киркоров не хотел петь глупые песни и

носить блестящие одежды.

-Упаси Бог, - ужаснулся Киркоров.

-Букашка не желала быть Ольгой Букашиной, секретарем приемной

комиссии, а Марина…

-Нет, Христо.

Марина резко выпрямилась, глядя на учителя вспыхнувшими глазами.

-Хорошо, - спохватился Христо. – Так вот…

-Если вы так страшитесь прошлого, - перебил я, посмотрев на Марину, – то

какого же дьявола вы намерены возрождать?

Лицо Христо засияло:

-Ты не ошиблась, Марина. Похоже, он как раз тот, кто нам нужен.

Можно подумать, что вы нужны мне.