О детях и прочей нечисти

-- Это я нарочно к случаю выучил. Кстати! Вы обещали мне рассказать, почему у людей только четыре конечности!

Начать разговор с Умукхом об анатомии и эволюции было большой ошибкой. К тому моменту, когда Азамат выводит нас за пределы гравитационного поля муданжского Солнца, я охрипла и сломала мозги, стараясь сляпать хоть сколько-то правдоподобные объяснения с учётом полной некомпетентности и ограниченного словаря собеседника. Кажется, я начинаю понимать, что имел в виду Ирлик, когда говорил, что Умукх будет из нас кровь пить. Вон как хищно своими мушиными пальцами перебирает.

К счастью, на выручку приходит Старейшина Унгуц, который умудрился задремать во время неразберихи со взлётом, и теперь бодр, свеж и готов на подвиги. Я со спокойной совестью оставляю его развлекать бога, а сама иду помогать Тирбишу с обедом и заодно составлять расписание дежурств по Умукху -- оставлять его одного мне как-то не очень нравится.

Однако остаток дня проходит без происшествий. Никакого колдовства никто не творит, приборы работают как положено, а Унгуц -- святой человек -- умудряется сам уболтать Умукха до такой степени, что тот отпрашивается в каюту отдохнуть.

Ближе к ночи -- ну, это если по Мудангу ориентироваться, -- из-за баррикад выбирается Ажгдийдимидин. Он приходит в кухню, где мы всем комплектом, кроме бога, режемся в настольную игру, и являет нам глубоко потрясённое выражение лица.

-- Ужинать будете? -- спрашивает его Кир, поняв, что Старейшина подвис и нуждается в перезагрузке.

-- Не отказался бы, -- отвечает Ажги-хян, что само по себе странно: можно ведь было просто кивнуть. Но он ещё и продолжает: -- А можешь мне ещё гармарры сделать, пожалуйста?

Лицо его при этом становится ещё более ошеломлённым, хотя по голосу слышно, что он совершенно не напрягается. Видимо, в этом-то и шок...

-- Та-ак, -- протягивает Унгуц. -- Это что же Умукх-хон с тобой сотворил?

-- По всей видимости, он меня запечатал, -- вздыхает духовник, садясь за стол.

Мы с Азаматом переглядываемся.

-- Только на время перелёта, как я понимаю? -- осторожно предполагает Азамат.

-- Надеюсь, -- нервно откликается духовник, таращась в стол.

-- Ладно, не переживайте, в крайнем случае, Ирлик распечатает, -- успокаиваю я. -- А пока наслаждайтесь речью.

Духовник понуро кивает и принимается есть поставленный перед ним суп, запивая гармаррой.

Наутро, как обычно, не обнаружив мужа в постели, я выползаю в общественное пространство и вскоре нахожу Азамата в компании Умукха и Янки, которую её мужчина вчера до бога не допустил из суеверного ужаса.

-- Ага, -- сонно, но ехидно говорю я, -- Ирнчин с утра пораньше за рулём, а ты -- общаться?

-- Ну ещё бы, Лизка, ты что! -- фыркает Янка. -- Это ты с богами по выходным бухаешь, а я вообще не в курсе, как будто на другой планете живу! Мне же интересно. А Ирнчина я ещё нескоро прощу, и десять раз подумаю, хочу ли я действительно за него замуж выходить. Ты знаешь, что он мне вчера устроил?

Азамат с Умукхом озабоченно переглядываются.

-- Эмоциональный шантаж? -- предполагаю я из личного опыта.

-- Щаз! Он просто в дверях встал, и всё! Типа, не пущу -- и как хочешь! И сегодня уходя каюту запер. Хорошо хоть телефон не отобрал, я Азамату позвонила, чтобы выпустил. Ну ты представляешь, какой козлина!

Я окончательно просыпаюсь, освежённая новостями.

-- Он тебя собрался там весь полёт голодом морить? -- недоверчиво уточняю я. Как-то до сих пор я не замечала за муданжцами таких накренений мозгов.

-- Нет, завтрак он мне принёс, и ужин вчера тоже, -- выпятив губу поясняет Янка. -- Но это его совершенно не извиняет.

-- Вы же понимаете, он глава национальной безопасности, -- вкрадчиво и, видимо, не в первый раз напоминает Азамат. -- Это определённым образом сказывается на личности...

Янка извлекает заткнутую сзади за пояс джинсов силиконовую лопаточку для жарки и, угрожающе потрясая ею, заявляет:

-- На его личности вот это скажется, как только он посмеет ко мне хоть на полметра приблизиться!

-- Вы прямо как Укун-Тингир, -- прищурившись от улыбки замечает Умукх.

-- Да, кстати! -- оживляется Янка. -- Мне очень импонирует мысль запереть кое-кого в подземной пещере на двести лет! Нет, правда, Лизка, как ты с ними живёшь?!

Азамат тяжело вздыхает.

-- Меня никто запирать не пытался и, надеюсь, не попытается, -- многозначительно произношу я, косясь на мужа. -- А вообще, дорогой, поговорил бы ты с Ирнчином на эту тему как-нибудь... по-мужски.

Азамат кроит кислую мину.

-- Да, я уже пришёл к тому же выводу, но совершенно не уверен, что из этого выйдет что-то путное. У Ирнчина не так уж много причин прислушиваться к моим советам на личном фронте.

-- У него есть одна очень веская причина! -- продолжает возмущаться Янка. -- Потому что пока он мне под страхом смерти не поклянётся, что такое не повторится, во ему, а не свадьба, и вообще может про меня забыть!

На "во" она предъявляет самый выразительный жест, на который способна, и Азамата это слегка коробит -- как же, женщина... Умукх, однако, рассматривает Янкины пальцы с интересом.

-- А что значит этот жест? -- любопытствует он.