О детях и прочей нечисти

— Простите… — хрипло начинает он и осекается, видимо, по моему лицу хорошо видно, что не прощу. — Мм… Мне мыться сегодня?

— Как хочешь, — по возможности бесстрастным голосом отвечаю я и возвращаю своё внимание к буку.

— Мн… кхм… а… где отец?

Я щурюсь на него, с трудом удерживаясь от замечания, мол, не заслужил ты право его отцом называть.

— Спит.

Кир кивает и замолкает, но не уходит. Я невидящим взглядом смотрю в бук и жду. Экран гаснет.

— Вы… сердитесь? — тихо и сипло спрашивает Кир.

Я отвечаю не сразу, чтобы не взорваться.

— Я в ярости, — говорю тяжело. — Я не хочу тебя видеть и слышать.

Он кивает и поспешно ретируется в кухню, а оттуда в прихожую. Надо надеяться, пошёл к себе. Потому что если он сбежал… нет, я даже думать не хочу, что станет с Азаматом.

Я просиживаю внизу всю ночь. Даже гармарра не усыпляет сегодня. Только уже хорошо засветло понимаю, что можно попробовать лечь. Лифт стоит внизу, значит, Кир им не пользовался. Я не пойду проверять, у себя ли он. Мне хватило один раз обыскать весь дом, когда он пропал. Обойдётся, много чести маленькому засранцу. Иду в нашу с Азаматом спальню — где нет Азамата — и падаю на постель, как есть, в домашних штанах и халате, не переодеваясь, даже не накрывшись одеялом. К счастью, засыпаю.

Глава 22

Днём меня будит Азамат. Он бледный и осунувшийся. Я недовольно ворочаюсь и понимаю, что отлежала шею.

— Лиза, — зовёт муж. — Ты не заболела? Скоро уже солнце сядет…

— Я поздно легла, — говорю, сажусь и принимаюсь растирать шею сзади. — Дай мне вон тот синий тюбик…

Азамат не просто даёт мне тюбик, но и втирает содержимое в больное место.

— Ты сам — то как? — спрашиваю, расслабляясь под его уверенными руками.

— Ничего, — вздыхает он. — Кир сказал, ты его теперь ненавидишь.

— Ты с ним разговаривал? — удивляюсь.

— Ну так… Мы перекинулись парой слов. Я попытался с ним поговорить нормально, но он отмалчивается, а я не хочу навязываться. Если уж ему неприятно моё общество…

— А жирно ему не будет? — рыкаю я. — Он немного не в том положении, чтобы выбирать, общаться с тобой или нет! Тебе не кажется, что кто — то зажрался вообще? Поначалу дрожал, как бы не убили, а теперь, видите ли, отец ему рожей не вышел!

— Лиза, не кипятись, — Азамат устало упирается лбом в мой затылок. — С этим ведь ничего нельзя поделать. Он же не со зла, не нарочно. Не каждому дано терпеть уродство.

— Пациентов как — то терпит. И потом, Алтонгирелу вон тоже было не дано, однако научился, — напоминаю я.

— Да, но у него на это было пятнадцать лет, и он знал меня до того. Ты слишком многого хочешь от ребёнка.

Я хочу плакать. Азамат даже не злится на него! Он это просто принимает как должное! Господи, куда я попала…

— Он хотя бы извинился? — спрашиваю без особой надежды.

— За что? — пожимает плечами Азамат. — Он ведь просто сказал всё, как есть. А что на повышенных тонах — так я его сам дожал.

У меня нет сил спорить и доказывать, что Киру ещё как есть за что извиняться. Алтонгирел полагает, что у Азамата выросла самооценка? Щазз. Хотя, может, она и выросла, только вчера снова упала ниже плинтуса. Господи, я даже не знаю, как выдержать хоть пять минут в обществе этого мелкого оборванца!

— Тебе принести завтрак? — читает мои мысли Азамат.

— Не надо, — мотаю головой. — Ты чем занят — то?

— Да так, упражнения делаю по учебнику, который твоя бабушка прислала.

— Я думала, ты закончил с ней заниматься.

— Ну, интенсивный курс закончился, теперь я только иногда сдаю ей чтение или грамматику. Вот, сижу учусь.

— А Кир?

— Гуляет с собакой. Я ему сказал, чтобы на закате возвращался ужинать, но до заката ещё часа два.

— Понятно. Ладно, ты иди занимайся, я скоро спущусь.

Азамат меня оставляет, а я пытаюсь собраться с мыслями. Что делать, если не справляешься с ребёнком? А что делать, если не справляешься со своим отношением к ребёнку? Меня всю жизнь учили: не ладится дело в семье — обратись к специалисту. Пусть у меня есть сертификат самостоятельного родителя, и я не обязана раз в месяц ходить на консультации с семейным психологом. Но не обязана — не значит не могу. Я имею право получить поддержку в трудный момент, и от этого моей самостоятельности не убудет. Вот бабушка, когда маму растила, регулярно обращалась за консультацией, потому что свято верила, что сертифицированный психолог лучше знает, отчего ребёнок безобразничает и как с ним поступить. И мама выросла настолько здоровым человеком, что даже Алтонгирел заметил, хотя бабушка — тот ещё монстр. Со мной и Сашкой мама, правда, по консультациям не таскалась, но мы были тихими, целеустремлёнными детьми, и с нами лучше всего работала политика невмешательства. Короче говоря, маме повезло. А мне нет. А раз нет, значит, нужно поступать, как бабушка. То есть, обратиться к специалисту.