О детях и прочей нечисти

По залу как будто проносится холодок, я вдруг понимаю, что так напряглась — аж мышцы сводит. Даже не сразу получается расслабиться. У остальных, похоже, та же проблема. Экран мерцает и отрубается с хлопком. Азамат натурально пододвигает Кира поближе к себе прямо по ковру и заставляет его разогнуться.

Первым очухивается Унгуц.

— Ажги — хян, ну ты б ещё колыбельную спел, шакал тебя покусай!

Остальные Старейшины вполголоса соглашаются. Ажгдийдимидин передёргивает плечами и выражает на лице полное удовлетворение своим превосходством над коллегами, мол, это ваши проблемы, что так не можете.

— Ну ладно, — снова прокашливается Асундул. — Давайте подведём итог. Имя законное, переименование не требуется. А теперь, Азамат, давай — ка объясни нам, кто же всё — таки мать этого мальчика, и как так вышло.

— Его мать — моя жена, — спокойно сообщает Азамат.

— Конечно, — улыбается Асундул. — Ты ещё скажи, что вас с ней в младенчестве обвенчали.

— Этого говорить не буду, — невозмутимо продолжает Азамат, — но поясню, что с Киром приключилась неприятная история. Он провалился в зияние и оказался в прошлом…

Азамат продолжает уверенно излагать нашу легенду, я смотрю на него, демонстрируя согласие и одобрение, и поражаюсь, до чего же он всё — таки убедительно врёт. Конечно, правду он тоже убедительно говорит, у него манера такая, но всё — таки это высший пилотаж.

Старейшины, впрочем, не все со мной солидарны.

— Что — то твоя история, Ахмад — хон, гнильцой попахивает, — задумчиво изрекает Изинботор. Как я хочу его утопить.

— Какая ни есть, всё моя, — разводит руками Азамат.

— М — да — а, — протягивает Удолын. — И прямо невесте в руки… Чудеса, да и только.

— Как вы умудрились коляску — то упустить? — вслух поражается Унгуц. И этот туда же! Так и бы и дала затрещину, право слово!

Он ловит мой взгляд и быстро поправляется:

— Хотя, конечно, женщины, чего с них взять…

Мой взгляд не становится добрее.

Старейшины продолжают недоверчиво шептаться. Азамат откашливается.

— Я рассказал вам свою историю, — веско говорит он. — Ваше право мне верить или нет. Добавлю лишь одно: мальчик

мой

, я от него не откажусь и не стану его прятать. Если вы сочтёте меня негодящим Императором, напомню, что я о такой чести не просил и с радостью проведу остаток дней в кругу семьи.

— Вообще — то это предательство народного доверия, — замечает Изинботор. Чтоб ты подавился, падлюка. — За такое изгоняют.

— Не понимаю, о чём вы, — Азамат вежливо приподнимает брови. — Но мне к изгнанию не привыкать. Переселюсь к жене на Землю, мне там будут очень рады.

Старейшины в панике переглядываются и истерически шепчутся, никак не могут прийти к решению. На Кира жалко смотреть.

Внезапно из коридора раздаётся надорванный голос Урика:

— Я сказал нельзя! Там Император! Заседание Совета!

В ответ слышен невнятный рык, занавеска колышется, Урик издаёт предсмертный хрип, и в зал вваливается Ирлик собственной персоной, не в обличье Змеелова, а как есть, гигантский и в росписи. На нём новая жёлтая юбка, в руке что — то типа очень навороченных вил.

— Кто — о тут задумал поднять руку на сына Императора?! — гремит грозный бог, потрясая вилами. Один старичок в углу падает в обморок. Остальные выглядят так, как будто уже восстали из мёртвых. — Смеете за меня решать, кому быть под моим покровительством? Мало вам было джингошского правления? Мало собак боялись? Я вам тут устрою Заседание Совета — спалю эту хибару, как соломенную!

Для убедительности он пускает по рукоятке вил лёгкий огонёк.

— Смилуйся, владыка всемогущий! — не выдерживает Асундул, падая ниц. Почти все остальные следуют его примеру, только Ажгдийдимидин с Унгуцем остаются как есть — первый в трансе, второй открыв рот с восторгом, как мальчишка, рассматривает бога. Мы тоже падать не рвёмся — было бы странно. Азамат слегка склонил голову, мы с Алэком приветливо улыбаемся, Кир точно копирует выражение лица Унгуца.

— То — то же, — довольно произносит Ирлик и выключает вилы. Поворачивается к Азамату. — Сразу надо было меня звать, ясно же, что эти сушёные водоросли, — он презрительно кивает на Старейшин, — ничего дельного не удумают. Ты уж не сердись на нас за такую историю, ты просто Учоку под руку попался, когда он хотел мне насолить, вот и устроил неразбериху. Ну да ты мужик способный, вырастишь из сына человека, планета не пожалеет.

Он приседает на одно колено и проводит ладонью по голове Кира в благословляющем жесте.

— Править тебе на роду не написано, — говорит, обдавая всех нас жарким медовым дыханием, — но все прочие пути открыты. Сам решишь, на какую дорогу ступить.

С этими словами и ещё разок погрозив Старейшинам стуком кулака по полу, Ирлик кувыркается в воздухе и исчезает.

Медленно — медленно Старейшины приходят в себя. Я отдаю Алэка Азамату и иду разбираться с тем, который шлёпнулся в обморок. Ничего, жив, шишку только набил.

— Ладно, — дрожащим голосом начинает Асундул. — Хорошо. Ладно. Хорошо. Поняли. Мать, запишем, Элизабет. Отлично. Все могут идти.

Я подхватываюсь, Кир тоже, но Азамат остаётся сидеть.