О детях Кощеевых

Он никуда не убегал, не уходил, не отстранялся. Просто лежал рядом с ней, обнимал и смотрел. Злате еще ни разу не доводилось надолго оставаться с кем-то в постели после секса. Да еще так. Это было едва ли не круче всего остального.

Она улыбнулась ему. Подтянулась чуть выше.

«Пошел ты, Олежик», – подумала она и поцеловала Яшу в губы. Образ бывшего, так крепко до этого живущий внутри нее, потускнел, истлел и развеялся.

Быть свободной оказалось волшебно.

– Яша, а помнишь, я тебе кое-что обещала? – лукаво поинтересовалась Злата.

– Что?

Она засмеялась. А потом отстранилась и скользнула вниз.

И впервые за свою жизнь Яша не удержался и всё-таки выругался.

Глава 30

Первая суббота февраля выдалась морозной. Демьян проводил Юлю до остановки, дождался с ней автобуса, поцеловал на прощание в щеку, перешел дорогу и сел на автобус до электрички, проходившей через поселок, где жили родители. Можно было пройти зеркалом, но ему хотелось побыть немного наедине с собой.

С тех пор как Юля узнала всю правду о его проклятии, что-то переменилось в ней, и это отразилось на их отношениях. Она не сказала ему ни слова в обвинение, зато начала то и дело провоцировать на ссору, взрываясь по пустякам. Демьян сдерживался и молчал, Юля от этого злилась еще сильнее.

– Наорал бы ты уже на меня, – как-то раз устало сказала Юля после того, как в сердцах высказала всё, что думает о клиентах, звонящих ему после девяти, и о том, куда он их должен послать.

– Не дождешься, – ответил Демьян.

Юля хлопнула кухонной дверью с такой силой, что едва не вырвала ручку. Демьяну потом пришлось вставлять на место планку. Через полчаса она пришла извиняться. Правда, это тоже больше напомнило нападение.

– Я предупреждала! – заявила Юля так, словно он попытался ее отчитать. – Я говорила тебе, что рано или поздно меня понесет!

– Это из-за детей? – прямо спросил Демьян.

– Нет.

– Давай поговорим…

– Нет.

– Юль, давай начистоту: ты ведь бесишься, потому что тебе тошно от этой ситуации, она тебя мучает. Так зачем копить в себе всё это? Тебе же плохо…

– Хватит ставить мне диагнозы! – снова взорвалась Юля. – То, что ты закончил какие-то курсы, не дает тебе права мнить себя психологом! И дети тут ни при чем! Всё!

И она снова заперлась в спальне.

Еще через полчаса Юля опять пришла к нему, села за стол, уперлась в столешницу локтями и обхватила руками голову.

– Лучше б ты правда просто наорал на меня, Дём, – вздохнула она. – Проорались бы оба, легче бы стало.

– Я уже сказал: я не буду на тебя кричать. Это плохой способ снимать напряжение. Есть другие. Более качественные и щадящие по отношению к окружающим и самому себе. Нормальные, здоровые способы. И если ты расскажешь мне, что с тобой происходит…

Юля покачала головой.

– Чай будешь? – спросила она.

Говорить о своем состоянии Юля наотрез отказалась. Впрочем, это были лишь эпизоды. И о том, чтобы расстаться, она тоже не заговаривала. А неделю назад и вовсе выбежала из дома на мороз в одних легких штанах и майке, чтобы догнать Демьяна и вручить забытые им дома перчатки… Вот тогда он действительно едва на нее не наорал.

Электричка пронеслась мимо пригорода и леса. На нужной остановке Демьян вышел, глубоко вдохнул свежий морозный воздух и широким уверенным шагом двинулся к родительскому дому, в котором не был с тридцать первого декабря прошлого года. Он смотрел на знакомые заборы и выглядывающие из-за них крыши и думал о своем детстве. Перед домом родителей остановился, постоял немного. Потом всё так же уверенно открыл калитку и шагнул на расчищенную дорожку. Когда он здесь жил, чистить снег было его обязанностью.

Собаки накинулись на него уже в дверях. Мама вышла в коридор и заулыбалась.

– Как здорово, что ты приехал. Что не предупредил? Я бы раньше обед приготовила.

– Да я не голоден.

– Пойдем, чаем напою.

– А отец дома?

– Уехал. А ты к нему?

– Нет, к тебе, – признался Демьян.

Вслед за мамой он прошел на кухню, сел за стол.

Много лет подряд Демьян садился за этот стол, завтракал здесь, обедал и ужинал, общался с родителями и сестрой. Это место олицетворяло для него его счастливую жизнь в отрочестве. Да, порой было сложно, и Демьян вовсе не идеализировал родителей. Но они любили его, а он – их. Они были семьей.

Мама поставила перед ним кружку с горячим чаем. От чая шел пар и доносился запах трав. Демьян подумал, что хочет весну.

– Как у тебя дела? – спросила мама. – Как Юля? Может быть, как-нибудь приедете к нам? Посидим, попьем чай.

– Да, это надо устроить, – кивнул Демьян. – А так всё хорошо. Мы с Юлей записались в школу приемных родителей. Вчера было первое собрание. Мам… Спасибо, что взяли меня к себе.

Мама перестала улыбаться. Подошла к нему и обняла, прижала к себе.

– Ну что ты говоришь? – прошептала она. – Забрать тебя было самым правильным, что я сделала в своей жизни. Дём, я тебя очень люблю. Мы тебя очень любим. Даже не хочу пытаться представить нашу семью без тебя.

Демьян обнял ее в ответ.

– Я знаю, мам.

Они постояли так немного, прежде чем Василиса отстранилась.

– Я знаю, что ты рассказал Юле про проклятье. Папа сказал. Так вы решили взять ребенка?