О дикий новый мир! / Год 0 (СИ)

Тогда стали проводить опыты с телевизором. Один портативный черно-белый с комнатной антенной нашелся за стойкой портье. Никакого чуда от него не ждали — оно и не произошло. Все опять закричали, что комнатные антенны — это дрянь, нужна спутниковая! Тано и Бенуа, прихватив телевизор, направились искать такую антенну. В темноте это заняло больше времени, но вернулись они мрачные и без телевизора.

 

— Он больше тут не пригодится, — объяснил Тано, — Нет ни одного канала.

 

— Нет, там один раз появилась полоса и еще круг, — возразил Бенуа.

 

Но Тано настаивал, что параллельные полосы — это извилины в мозгу Бенуа, а круги у них у всех давно и перед глазами, и под ними. Тано был впервые до такой степени не в духе, да и у всех уровень стресса значительно повысился.

 

— Вот черт, а если кроме нас в мире никого нет? — сказал Марко.

 

— Да нет, это невозможно! Меньше триллеров смотреть надо! — прервала его Анна. — Это же ни эпидемия, ни война — это всего лишь предполагаемое землетрясение, которое, может, будет слабым.

 

— А может, оно уже было, просто эпицентр далеко от нас, — сказал Тано.

 

— Еще лучше! — воскликнула Анна.

 

Марко вдруг начал смеяться.

 

— Представляете, а вдруг это землетрясение было там, ну, в том полушарии и в Азии где-нибудь. Они туда всех эвакуировали, а там…

 

— Ого, немного тогда нас осталось… — сказал Бенуа.

 

— Давайте размножаться! — не переставая загибаться от смеха, продолжал Марко.

 

— Ты уже размножился, — Анна слегка пнула его, но он не успокаивался.

 

— О, у нас теперь будет куча свободного времени! Как проведем вечер? Может, посмотрим телевизор? Говорят, там сегодня показывают новые полосы!

 

— Твои две полоски уже спят. Да и тебе пора, — Анна не разделяла его веселья. Но хотя это и было веселье нездоровое, им вдруг заразился Тано, а потом и Бенуа. Они принесли из кладовки местное вино и решили, что новому миру нужна в первую очередь летопись. Решено было начать ее в книге записи рецептов. С подачи Марко они осознали, что первая проблема — это отсутствие Дня рождения Марио. Косвенные улики указывали на то, что он родился в январе. Марко предложил первое января, так как это проще всего запомнить, но тут вмешалась Анна и заявила, что больше не хочет, чтобы январь был первым месяцем.

 

— А какой?

 

— Давайте решать жребием. Запишем наши дни рождения, и чей выпадет, этот месяц и будет первым, — предложила Анна.

 

Шансы были у января, февраля (двойной, так как дни рождения были у Анны и Бенуа), апреля и октября. Октябрь выиграл, и Марко исполнил торжествующий танец на столе. Но тут Анна сказала, что ей не нравится и название этого месяца, потому что в нем два «о».

 

Первый месяц стал называться Божоле, за ним следовал Зефир и Мерцание, потом оставшиеся зимние Сюрприз и Дубль, сменявшиеся Чемпионатом, Потоком и Грибом. Летние месяцы получили громкие имена Артефакт, Свобода (выходило, что создавался календарь двадцатого Свободы) и Независимость. Ну, а последний месяц года назывался попросту Анамабета (хотя были еще варианты Тамабето, Марабето и Бетома). Заключительную дискуссию вызвало количество дней в месяцах. Марко требовал, чтобы их всегда было тридцать, но Тано и Бенуа уговорили его оставить все, как есть, а то «крестьяне не будут знать, когда сеять и жать». Почему-то этот аргумент показался ему убедительным, и он подписал новый календарь. Тут они решили, что все, что они сделали — хорошо и полезно, нарисовали календарь на стене в лобби, объявили Тано главным летописцем, в подтверждение этого облили его шампанским из бутылки, горлышко которой откололи о стену с календарем, и пошли спать.

***

Марио не дал им потерять еще больше времени. В девять утра он сработал как будильник и поднял Марко. Тому не хотелось страдать в одиночку, и он разбудил Тано, вместе они возвестили начало нового дня для Бенуа, а дальше повеселиться не удалось, потому что Анна пропала. В общем-то от нее можно было ожидать всего, чего угодно: того, что она уедет дальше одна или вернется в Рим и все-таки воспользуется шансом получить билет или, например, удивит всех, совершив самосожжение… Но она не дала им возможности углубиться не в одну из этих теорий, а просто преспокойно появилась.

 

— Что-то не так? Я думала, вы дольше проспите. Вижу в ваших глазах немой вопрос и отвечаю: я была в здешней церкви.

 

— Почему? — недоуменно спросил Марко.

 

— Потому что сегодня воскресенье.

 

— И правда, этим вопросом мы не успели заняться, надо будет обсудить вопрос с днями недели, — сказал Тано без особого энтузиазма — его новаторское настроение почти испарилось.

 

— Не сейчас, — Анна включила газовую плиту и поставила чайник. — Я ходила в церковь не просто так.

 

— На воскресную мессу, ясное дело, — усмехнулся Марко.

 

— Совершенно верно, но у меня были и другие цели. Священнослужителям полагается не думать о себе, а молиться за других. Вот я и надеялась, что тут остались штук двадцать энтузиастов. Хотела узнать у них последние новости… И потом, у них должен быть собственный генератор и супернадежная связь если не с Богом, то хотя бы с Ватиканом. Они бы сказали, сколько у нас есть времени до конца света.