О дикий новый мир! / Год 0 (СИ)

— Ну, вот мы и добрались до меня. Я Анна Эрнандес, мне четырнадцать, — она почему-то решила, что не помешает добавить себе годик-полтора. — В восемь случайно потерялась во время отпуска в Италии, потом меня нашли, но через полгода я ушла из дома уже намеренно. Родителей больше не видела, хотя, насколько помню, они неплохие ребята… — …и это была примерно седьмая версия истории ее детства, которой она с кем-то делилась. — Не люблю жить в приютах и интернатах, поэтому выживаю всеми доступными способами, кроме убийств, проституции и наркотиков… ну, мы с Марко пытались начать торговлю, но нам не понравилось. В общем, я мастер на все руки. Жаль, что это замечают не все люди. В четверг мне дали пять с половиной лет и забыли в какой-то запертой комнате. Все остальное время я оттуда выбиралась. А теперь вы имеете счастье находиться в моей компании.

 

— Ого. Я бы дал тебе лет одиннадцать, — сказал Бенуа.

 

— Знаешь, пять с половиной лет в закрытом интернате — это тоже немало.

 

Бенуа усмехнулся, но не стал говорить, что имел в виду совсем другое. Ясно было, что лингвистических курьезов будет еще более чем достаточно.

 

Тут, наконец, появился Марко с двумя огромными сумками.

 

— Ну, неужели? — Анна опустила боковое стекло. — Что еще ты принес?

 

— Тише, пожалуйста, — Марко поставил одну из сумок на капот, а другую поместил к остальному грузу, — Выходите, буду вас знакомить.

 

— Да мы уже тут без тебя познакомились, — Анна выпрыгнула из машины и, забравшись на подножку, заглянула в сумку. Видимо, содержимое ей не понравилось, потому что она тут же спрыгнула.

 

— Мы так не договаривались! Это нечестно!

 

— Я же просил заткнуться, — прошипел Марко, но было уже поздно: из сумки послышалось сначала кряхтение, потом громкий плач.

 

— Ты все-таки сделал это, — полувопросительно-полуутвердительно сказал Тано.

 

— А что мне оставалось? Сильвия совсем свихнулась, я не могу так рисковать. В общем, знакомьтесь, это мой сын Марио.

 

Так как Анна говорить не желала, Тано объяснил Бенуа происходящее.

 

— Я не успел разыскать специальное крепление, так что по очереди будем держать его на коленях.

 

— Никого мы держать не будем! — крикнула Анна, — Сейчас же отнеси его обратно!

 

— Вот что, это не обсуждается. Марио поедет со мной.

 

— Он все портит! Мы не похожи ни на каких туристов! А сколько от него будет проблем! И вони, и слюней!

 

— Ничего не будет, я подготовился.

 

— Или он, или я, — Анна отступила на шаг.

 

— Никого я выбирать не буду, мы едем все вместе, — Марко достал Марио из переносной колыбели и попытался успокоить. Тогда Анна повернулась и, насколько позволяла загруженная машинами площадь, побежала. Марко тут же передал ребенка на руки Тано и бросился за ней.

 

Анна уже скрылась в темноте, но он догадывался, что она не будет убегать далеко. И действительно, она довольно быстро нашлась в кабине эвакуатора. Марко влез туда же и сел рядом с ней.

 

— Венченсе, ты знаешь, что был самым долгим моим партнером.

 

— Я знаю. И ценю твое доверие, но ты тоже должна меня понять… Возможно, когда у тебя будет свой ребенок…

 

— Ты сам понимаешь, что говоришь ерунду! — Анна вдруг начала всхлипывать. — Все же так хорошо складывалось!

 

— А теперь послушай меня внимательно. Да, я никак не планировал этого ребенка и узнал о нем всего два месяца назад, когда Сильвии понадобились деньги, но ведь сейчас Марио — практически единственный мой родственник, самый близкий. Маму я втолкнул почти в первый самолет, сестра с семьей в Америке уже семь лет, брат в какой-то тюрьме, да я и не видел его года четыре… А Сильвия — это совсем безмозглое существо, я и спал-то с ней всего пару раз… А позавчера она приходит и говорит, что ей обещают комнату и пособие, если она отдаст ребенка какой-то канадской паре. Я должен был тоже подписать какие-то бумаги. И я подписал! А потом все думал об этом, и сегодня понял, что не могу! Он же для меня как ты.

 

— То есть, в принципе, ты можешь бросить его, если тебе будет грозить опасность?

 

— О Боже! Да, это было ошибкой! Но мне же было всего восемнадцать, я ничего не соображал! Извини.

 

— Ладно. Я поеду с вами. Но ты должен дать клятву.

 

— Какую именно?

 

— Что я навсегда останусь твоей любимой маленькой девочкой, даже если у вас с мамочкой еще будут детишки, — просюсюкала Анна. — Ха! Как бы не так! Клянись, что больше никогда меня не бросишь. Что бы ни случилось. Даже если всем, кроме меня, достанутся билеты, ты, черт возьми, останешься тут со мной и будешь наблюдать конец света.

 

— Да, клянусь.

 

— Ты, я вижу, оптимист. Ладно, пошли, — они не спеша направились к месту своей стоянки.

 

— Тогда позволь встречный вопрос. Зачем тебе понадобился этот фигурист?

 

— Для дела.

 

— Извини, но я могу найти тебе сотни людей, которые годятся для дела гораздо лучше.

 

— Может, я вижу в нем образ отца.

 

— Твой отец был сорокалетним испанцем, бухгалтером, насколько я помню. Гнилая версия.

 

— Ну, ладно, ты прав, я не знаю, я просто чувствую, что так нужно. И еще… Я им сказала, что мне четырнадцать.

 

— Ох, если они поверили, и если так надо… Я тебя не выдам.