О дикий новый мир! / Год 0 (СИ)

- А я видела результаты вчерашней МРТ! И Господь просто не допустит этого! Я ни на минуту не перестаю молиться… Тано, все будет хорошо, ты только не соглашайся с ними! Всё, пока.

 

Тано с остервенением потер лоб и повернулся к ожидающему врачу.

 

- Они уточнили…по поводу платы за лечение.

 

- Ясно, - врач открыл дверь палаты. – Заходи.

 

- А халат? Или маску? Бахилы?

 

- Брось. Хуже ему уже не будет, - оптимистично заверил его врач, и Тано прошел в палату величиной с волейбольную площадку, в которой стояла всего одна кровать и куча медицинского оборудования. Всё, что он смог разглядеть – это руку с капельницей и незабинтованную часть лица. Тут Тано понял, что мог бы запросто не узнать Бенуа в таком виде.

 

- А что…что у него с головой?

 

- Не могли снизить давление, пришлось сверлить, - грустно вздохнул врач. – Зато смотрите – сегодня показатели стабильные, с такими он ещё пару месяцев может пролежать.

 

- А нельзя ещё что-то предпринять? Что-нибудь радикальное?

 

- Есть у нас вариант, но нам запретили – сердце может не выдержать.

 

- Есть вероятность, что он сам очнется?

 

- Процентов двадцать. Но вот когда, и что будет после этого – предсказать не берусь.

 

- Давайте пробовать с вашим вариантом, - решительно сказал Тано. – Расписка от меня нужна?

 

- Да. Пиши, а я пока вызову ассистентов.

 

Врач достал из кармана блокнот и ручку и вышел из палаты, а Тано сел и ещё раз посмотрел на Бенуа.

 

- Ну, брат, как думаешь, что она за это со мной сделает? Может, успею ещё сам застрелиться. Но согласись, тебе уже пора решать – туда или сюда… И я даже не знаю, что тебе посоветовать.

 

Вернувшийся отец Давид внимательно ознакомился с распиской, покивал и успокаивающе похлопал Тано по плечу.

 

- А теперь удались, брат мой. Если он очнется, всё равно первое время говорить не сможет. Мы отцепим от него некоторые трубки, объясним ситуацию и только после этого допустим к общению. Ну, а если ничего не сработает…не планируй много дел на сегодня - до вечера всё решится.

 

- Да. Я…сейчас, - Тано часто заморгал и дотронулся до холодной, худой и безжизненной руки Бенуа, - Увидимся, - проговорил он охрипшим голосом и вышел в коридор. Там к нему подсел санитар.

 

- Я могу с тобой помолиться.

 

- А это помогает? – с сомнением посмотрел на него Тано.

 

- Да, всегда. Бог точно знает, что для нас лучше. Если он уйдет, значит, так лучше для всех. Если останется…это очень большая ответственность, придется искать свое предназначение и способы отблагодарить Господа.

***

Александра не стала проходить детронизацию, не было теперь в этом необходимости. Романо старался не отходить от неё ни на шаг, отвлекая разговорами, планами и вопросами. В вечер накануне отпуска он спросил:

 

- Ваше святейшество, может, мне поехать в летнюю резиденцию с вами?

 

- Нет необходимости, сын мой. Я в полном порядке, честное слово. К тоже же, со мной будет сестра Анна. Она мне такой план мероприятий на отпуск составила, что не будет у меня времени на лишние переживания. А ты останься и присмотри тут за всем.

 

- В котором часу выезжаете?

 

- Завтра к вечеру.

 

- Почему не сегодня?

 

- Ты знаешь, почему, - Мама сняла покрывало.

 

- Мать моя… Но ведь…

 

- Знаю. Он больше не придёт. Я не сумасшедшая, я всё помню. Я осознаю реальность, я живу в реальности. К сожалению…Но я должна прийти туда и подвести черту. Раньше пойду, отрекаться-то не придется, - она невесело усмехнулась. – Попроси Анну собрать мне с собой провизию. Она, похоже, до сих пор думает, что я, как мудрейшие правители прошлого, переодевшись, брожу между простолюдинами и прислушиваюсь к нуждам своего народа… В некотором роде, так оно и есть.

***

В начале это было невероятно легко и нечеловечески сложно. Сколько Марго себя помнила, ей ничего не стоило в кратчайшие сроки поменять дислокацию, сориентироваться в новых условиях и завязать нужные связи. Более того, пребывание в одном месте в течение длительного времени давалось ей нелегко. Видимо, поэтому отъезд из Парижа в Рим не стал для нее личной трагедией. Но когда начался вход в функционал, Маргарита почувствовала, что это пытка, похуже испанского сапога.

 

Наивно полагая, что её сознание смирилось с предстоящей должностью, Марго сразу приняла на себя почти все обязанности главы государства. Административные полномочия подошли ей сразу и без многократных примерок, а вот духовная миссия давалась громаднейшими усилиями. Всё дело было в правилах. С определенного момента Маргарита считала себя глубоко верующим человеком, но ей казалось, что с Богом можно находится в дружеских отношениях, рассказывая ему о своих проблемах и даже жалуясь, но никак не давая отчёт в каждом своем поступке. А её пытались убедить, что она презренное, недостойное существо, которое имеет право жить, только постоянно оправдываясь и извиняясь. По крайней мере, именно такое впечатление у неё сложилось после первой исповеди. Она не хотела с этим соглашаться, но не имела права и спорить. И смирение пришлось играть. Но каждый раз становясь на колени, Марго говорила про себя: «Господи, мы-то с тобой знаем, что это надо не Тебе, а им».