— Я серьезно. Это же Божье творение, флора… Он же не ограничил его функции, не повелел: вяжите из него коврики, а курить — не смейте! Вот всякая синтетика, химия — это от лукавого… этому не место в новом светлом мире.
— Ну, что новом — это точно, но вот насчет светлости я не уверен.
— А я вот нисколько не сомневаюсь.
— И это говорит человек, в багажнике которого лежат два узи.
— Да, всего два… Как думаешь, Якуб поможет нам разыскать еще парочку АК? Я слышала, это оружие примерно из этих краев… И в этом нет противоречия. Иногда путь к совершенству идет через огонь, страдания, боль… Даже в крестовых походах был свой страшный, но великий смысл. Просто не было человека бескорыстного и чистого сердцем… Но теперь все по-другому…
Бенуа сильно подозревал, что такие речи Марго может произносить и в трезвом состоянии, но она намеренно выбирала вот такие моменты, чтобы списать всю патетику на туманность рассудка и регрессию к итальянскому (остальное время они говорили на странной смеси испанского с французским, в которой итальянский то появлялся, то исчезал на долгие дни). Зная, как это для нее серьезно, он никогда не смеялся и не напоминал позже о пассажах вроде «Мои оковы пали по воле провидения» или «Коням Апокалипсиса придется остановиться пред ликом чистого духом». Вот и теперь он согласно кивнул, когда Анна, засыпая, пробормотала:
— Мы — воины света…
========== Год 3 ==========
Вонь ударила в лицо, как взрывная волна. Примитивные респираторы помогали не задохнуться, но не особо защищали от запаха.
— В таких помещениях можно пользоваться только закрытыми источниками освещения, некоторые трупные яды горючи, — сказал Тано.
— Предлагаю просто все взорвать, — предложил Бенуа. — Или сжечь.
— Конечно, вряд ли это помещение когда-либо будут использовать, но мы не должны задеть соседний цех, поэтому будем работать вручную. Я сейчас вызову технику.
Тано включил рацию, а Бенуа, задерживая дыхание, зашел в холодильник, своими размерами напоминающий вокзал. Полагалось все тщательно осмотреть на предмет наличия трупов людей. Их запрещалось сжигать вместе с животными и мусором, нужно было провести захоронение с минимальными почестями, да еще и обыскать для установления личности. На этот раз, похоже, можно было обойтись без этого. Вряд ли в запертом холодильнике могли находится люди, хотя… Им случалось натыкаться на мертвецов и в более странных местах.
Картина вокруг наблюдалась скорее мерзкая, чем страшная. Кое-где на крюках еще висели скелеты с остатками разложившегося мяса, но большая их часть сорвалась и лежала на полу. Из-за герметичности помещения было сравнительно мало мух, только черви и личинки, которые доставляли мало беспокойства. Вообще, окружающая обстановка, прекрасно подошедшая бы для фильма ужасов, не вызывала у Бенуа больше ни страха, ни даже особой тошноты. С опытом уменьшалось и количество бытовых проблем. Например, благодаря привычке на работе носить довольно уродливую и плохо проветриваемую обувь уже не приходилось в конце рабочего дня выбрасывать пару, достаточно было просто обработки хлоркой.
Для очистки совести он дошел до конца и осветил все углы, потом с облегчением вышел на улицу и принялся заполнять протокол. В графе «возможности возобновления использования помещения» Бенуа добросовестно указал не только наличие трупного яда, но и ржавчину; потом на глаз прикинул объем холодильника и отметил, что на данный момент демонтаж его невозможен. Оставалось только отметить место на карте и поставить прочерк в графе «Обнаруженные тела людей». Честно говоря, не всегда этот прочерк означал, что никто не был найден. Просто это такая морока: обыскивать, заворачивать, закапывать… Многие предпочитали уничтожать их вместе с помещением или ненужными вещами. Первой такой выход из ситуации придумала Маргарита. Ну, она, конечно, сказала, что это не идеальный прием, и для очистки совести читала над всеми короткую молитву на теперь почти правильной латыни, но факт остается фактом: кто бы там ни занимался статистикой, он никогда не узнает истинное число погибших под разрушенными домами, от болезней, холода и прочих причин.
Когда Бенуа оторвал лист отчета и убрал его в папку в рюкзаке, появился Марко на манипуляторе. На коленях у него сидел Марио.
— Ну, брат, ребенок там задохнется, — Бенуа вытащил Марио, тот пробовал сопротивляться, бормоча «Кататься, кататься» и протягивая руки к отцу.
— Нет, мы с тобой лучше пойдем на лесоповал. Где его беруши?
— У него в кармане, — Марко зажег фары и въехал в холодильник. — Черт! Тут работы на неделю!
Бенуа вставил затычки в уши себе и Марио и пошел распиливать упавшие и уже чудесно высохшие деревья.
***