О дивный новый мир. Остров

Снова вскрикнул павлин, а затем сквозь неумолчное жужжание насекомых, служившее здесь, в тропиках, заменой тишине, издалека, но очень отчетливо донеслись звуки веселой музыки: переливы флейты, звон струн, равномерные ритмы барабанов.

— Вслушайся, — сказал доктор Роберт. — Ты слышишь это? Они танцуют.

— Танцуют, — повторила Лакшми. — Танцуют.

— Танцуют так легко, — прошептала Сузила, — словно у них появились крылья.

Музыка стала доноситься еще более отчетливо.

— Это танец «Первое знакомство», — сказала Сузила.

— «Первое знакомство», Роберт. Ты помнишь?

— Разве я смог бы его забыть?

«Да, — подумал Уилл, — разве такое забывается?»

Разве можно забыть ту, другую музыку в отдалении, а рядом — неестественно частое и поверхностное дыхание умирающей женщины, направленное прямо в ухо мальчику? В доме через дорогу кто-то упражнялся, играя на фортепиано один из вальсов Брамса, которые так любила прежде тетушка Мэри. И-и раз, два, три. Раз, два, три. И-и… Отвратительная незнакомка, которая была когда-то тетей Мэри, вдруг вышла из своего искусственного ступора и открыла глаза. Выражение крайнего раздражения скривило пожелтевшее утомленное лицо. «Пойди и скажи, чтобы они это прекратили», — почти прокричал охрипший неузнаваемый голос. А потом линии злобы на лице сменились линиями отчаяния, и эта чужая, такая неприятная женщина разразилась неудержимыми рыданиями. Эти вальсы Брамса были когда-то частью ее репертуара, которая особенно нравилась Фрэнку.

Еще один порыв прохладного ветерка принес с собой совсем уже громкие звуки веселой, лихой мелодии.

— Все эти молодые люди, танцующие вместе, — сказал доктор Роберт. — Их дружный смех и жар желаний, такое простое счастье! И это все здесь как атмосфера, как силовое поле. Их радость и наша любовь — любовь Сузилы, моя любовь: они сплетаются в единое целое, усиливают друг друга. Любовь и радость обволакивают тебя, моя дорогая. Любовь и радость несут тебя к Ясному Свету. Слушай музыку. Ты все еще можешь слышать ее, Лакшми?

— Она снова ушла, — сказала Сузила. — Попытайся вернуть ее еще раз.

Доктор Роберт просунул руки под расслабленное тело и перевел его в сидячее положение. Голова откинулась и упала ему на плечо.

— Моя маленькая, моя любовь, — не уставал шептать он. — Моя любовь, моя малышка…

Ее веки на мгновение взлетели вверх.

— Ярче, — донесся едва слышный шепот. — Еще ярче.

И улыбка, исполненная самого неподдельного огромного счастья, отобразилась на лице. Улыбка, близкая к восторженной.

Сквозь слезы доктор Роберт улыбнулся ей в ответ.

— А теперь отпусти его, дорогая. — Он погладил ее седую голову. — Сейчас его уже можно отпустить, милая. Отпускай, — настаивал он. — Дай свободу своему бедному старому телу. Ты в нем не нуждаешься больше. Пусть оно отпадет от тебя. Оставь его лежать как кипу поношенной одежды.

На бесплотном лице рот резко открылся, но дыхание сделалось совсем тяжелым.

— Моя любовь, моя малышка… — Доктор прижал ее к себе еще сильнее. — Отпусти его, отпусти. Оставь его здесь. Оставь здесь свое старое, усталое тело, а сама двигайся дальше. Иди, моя дорогая, иди к Свету, иди к покою, иди в живой мир Чистого Света…

Сузила взяла одну из обессиленных рук и принялась целовать ее, а потом повернулась к Радхе.

— Время уходить, — прошептала она, касаясь плеча девушки.

Прервав медитацию, Радха открыла глаза, кивнула, поднялась на затекшие ноги и молча на цыпочках направилась к двери. Сузила подала сигнал Уиллу, и потом они вместе последовали за медсестрой. В полной тишине трое миновали коридор. Уже у шарнирной двери Радха сказала, прежде чем выйти:

— Спасибо, что разрешили мне побыть с вами. — Она по-прежнему шептала.

Сузила поцеловала ее.

— Спасибо тебе, что облегчила последние минуты Лакшми.

Уилл вслед за Сузилой пересек вестибюль и оказался в теплой, напоенной ароматами темноте. Ни слова не говоря, они стали спускаться вниз к рыночной площади.

— А теперь, надо полагать, — сказал Уилл после долгой паузы, причем им владело при этом странное желание скрыть истинные эмоции под демонстрацией самого дешевого сорта цинизма, — она отправится, чтобы немножко заняться майтхуной со своим возлюбленным.

— Вообще-то у нее только что кончилось ночное дежурство, — бесстрастно ответила Сузила. — Но даже если бы не это, кто осудил бы ее за переход от йоги смерти к йоге любви?

Уилл не сразу нашелся, как продолжить. Он вспомнил о том, что случилось между ним и Бабз вечером после похорон Молли. Йога антилюбви, йога презренной привычки, йога похоти и ненависти к себе, которая была настолько эгоистичной, что лишь усиливала отвращение к своим поступкам.

— Прошу прощения за невольно сказанную гадость, — извинился он потом.

— Это призрак вашего отца. Мы подумаем, как вместе изгнать его.

Они прошли через рыночную площадь и по короткой улочке добрались до открытого пространства, где стоял припаркованный джип. Когда Сузила выезжала на шоссе, свет фар джипа на мгновение высветил небольшой зеленый автомобиль, свернувший в переулок, уходивший под откос.

— Мне показалось или это был королевский малютка «Остин»?