О дивный новый мир. Остров

В одних только белых сандалиях, в белых шортах и с часами из платины на запястье к его постели приближался Муруган.

— Как мило с вашей стороны навестить меня!

Другой посетитель в первую очередь поинтересовался бы, как он себя чувствует, но Муруган был настолько целиком и полностью зациклен на себе самом, что не мог даже изобразить малейший и самый притворный интерес к кому-то другому.

— Я подходил к вашей двери сорок пять минут назад, — сказал он, как будто жалуясь на несправедливое обращение с собой. — Но старик еще был здесь, и мне пришлось вернуться домой. А там мне пришлось сидеть с моей матерью и человеком, который гостит у нас, пока они завтракали…

— А почему вы не могли войти, когда здесь был доктор Роберт? — спросил Уилл. — Вы бы нарушили какие-то правила, поговорив со мной?

Юноша нетерпеливо помотал головой:

— Конечно же, нет. Я просто не хотел, чтобы он узнал причину моего прихода повидаться с вами.

— Причину? — улыбнулся Уилл. — А разве посещение больного не является больше актом милосердия, достойным высокой похвалы?

Муруган не уловил в его словах иронии, потому что думал исключительно о собственных делах.

— Спасибо, что не рассказали им о нашей предыдущей встрече, — сказал он резко, почти зло.

Складывалось впечатление, что ему претила обязанность быть кому-то благодарным, и Уилл только привел его в раздражение, вынудив своим благородным поступком испытывать это чувство, а тем более еще и высказать.

— Я заметил ваше желание, чтобы я ни о чем не упоминал, — сказал Уилл. — И потому не стал ничего говорить.

— Вот я и хотел сказать спасибо, — процедил Муруган сквозь зубы тоном, который больше подошел бы для фразы «Ты — грязная свинья!».

— Не стоит благодарности, — отозвался Уилл с насмешливой вежливостью.

«Какое утонченное создание!» — думал он, с любопытством разглядывая этот гладкий, отливающий золотом торс, это надменное лицо с чертами правильными, как у статуи, но уже не Олимпийского божества, уже не классической красоты — лицо эллина: слишком подвижное, чрезмерно человеческое в отражении на нем всех обыденных страстей. Сосуд несравненной красоты. Да, но что в нем содержалось? «Как жаль», — подумал он. Надо было немного более серьезно задаться этим вопросом, прежде чем связываться с невыразимо отвратительной ему теперь Бабз. Впрочем, Бабз была женщиной. А для такого исключительно гетеросексуального мужчины, как он, задавать женщине вопросы, подобные этому, представлялось совершенно невозможным. Как, несомненно, не смог бы критически оценить любитель мальчиков этого скверного юного полубога, сидевшего сейчас в ногах его постели.

— Доктор Роберт не знал, что вы отправились на Ренданг? — спросил он.

— Знал, разумеется. Об этом знали все. Я отплыл туда, чтобы привезти обратно свою матушку. Она гостила там у каких-то своих родственников. И мне было поручено сопровождать ее домой. Все обстояло совершенно официально.

— Тогда почему вы не хотели, чтобы я сообщил о нашей там встрече с вами?

Муруган колебался ровно секунду, а потом посмотрел на Уилла вызывающе.

— Потому что не желал огласки факта своей встречи с полковником Дипой.

Ах, так вот в чем дело!

— Полковник Дипа потрясающая личность, — сказал он вслух, закидывая сладкую наживку в расчете завоевать доверие собеседника.

Рыбка клюнула с поразительно наивной быстротой. Сумрачное прежде лицо Муругана вдруг засветилось энтузиазмом, и внезапно перед Уиллом возник Антиной во всей своей противоречивой прелести.

— Я считаю его восхитительным, — сказал он и впервые с того момента, когда вошел в комнату, как показалось, заметил существование Уилла, одарив его самой дружелюбной улыбкой.

Восхищение полковником заставило его забыть о неприятных ощущениях, сделало возможным, пусть ненадолго, полюбить всех — даже этого отталкивающего незнакомца, которому пришлось отдать долг благодарности, наступив на собственное горло.

— Посмотрите, как много он сделал для Ренданга!

— Он, несомненно, приносит Рендангу немалые блага, — согласился Уилл несколько уклончиво.

Облако набежало на сиявшее только что лицо Муругана.

— Здесь так не считают, — сказал он, нахмурившись. — Они полагают, что он ужасен.

— Чье это мнение?

— Да практически всеобщее!

— И потому не хотят, чтобы вы встречались с ним?

С выражением лица хулиганистого школьника, натянувшего «нос» в спину отвернувшемуся учителю, Муруган триумфально усмехнулся:

— Но они-то думают, что я неотлучно находился при матушке.

Уилл ухватил суть сразу.

— Стало быть, ваша мама знает, что вы видитесь с полковником? — спросил он.

— Конечно.

— И не возражает против этого?

— Она всегда только «за».

Но это нисколько не поколебало уверенности Уилла, что он не ошибся относительно Адриана и Антиноя. Неужели женщина настолько слепа? Или просто не хочет замечать очевидного?

— Но если даже она не против, — заметил он вслух, — то почему должны возражать доктор Роберт и остальные?

Муруган окинул его взглядом, исполненным подозрительности. Сообразив, что вторгся слишком далеко на запретную территорию, Уилл поспешил прибегнуть к отвлекающему маневру.