О дивный новый мир. Слепец в Газе [Авторский сборник]

– Бесподобно! – воскликнула она, когда был исполнен финальный аккорд. – Сыграй что-нибудь еще, Марк.

Но Марк поднялся, качая головой.

– Я хотел бы представить тебя мисс Пендл, – сказал он, обращаясь к Энтони и в то же время к пожилой даме. – Энтони Бивис учился вместе со мной в Балстроуде, – объяснил он.

Энтони пожал протянутую руку. Она улыбнулась в ответ. Зубы, среди которых были искусственные и плохо сидящие, сияли невероятно ярким и белым блеском.

– Так вы были его соучеником в Балстроуде? – воскликнула она. – Необыкновенно!

– Необыкновенно то, что мы до сих пор еще общаемся? – спросил Марк.

– Нет, нет, – ответила мисс Пендл и с игривостью, которую Энтони счел определенно мерзкой, легко шлепнула его по плечу. – Ты точно знаешь, что я имею в виду. Он всегда был таким, мистер Бивис, даже будучи ребенком, помнишь?

Энтони всего-навсего кивнул в знак согласия.

– Таким язвительным и саркастичным! Даже до того, как вы познакомились с ним в Балстроуде. Кошмар-рно! – Она сверкнула своими искусственными зубами в сторону Марка с каким-то любовно-издевательским неприятием. – Он был моим первым учеником, знаете ли, – продолжала она, пускаясь на откровенности. – А я была первой его учительницей.

Энтони вежливо поднялся, услышав это.

– Дайте же я поздравлю Марка, – сказал он, – и выражу вам мои соболезнования.

Мисс Пендл взглянула на Марка.

– Вы думаете, я нуждаюсь в ваших соболезнованиях? – спросила она почти лукаво, как молоденькая девушка, кокетливо напрашиваясь на комплимент.

Марк не ответил, только улыбнулся и пожал плечами.

– Я пойду сделаю чай, – сказал он. – Вы ведь будете чай, Пенни?

Мисс Пендл кивнула, и он поднялся и вышел из комнаты.

Энтони в стесненной задумчивости решал, что ему следует сказать этой чересчур человечной старой метле, когда мисс Пендл повернулась к нему лицом.

– Он ведь восхитителен, Марк Стейтс, просто восхитителен. – Фальшивые зубы блеснули, слова были произнесены несдержанно, с внезапной нелошадиной страстностью. Энтони почувствовал, что корчится от отупения и горечи во рту. – Никто не знает, насколько он добр, – продолжала она. – Он не любит, когда об этом говорят, но я не возражаю – я хочу, чтобы люди знали. – Она кивнула с такой страстностью, что бусины ее ожерелья затрещали. – Я слегла больной в прошлом году, – продолжала она. Ее сбережения исчерпались, и она не могла найти другую работу. В отчаянии она написала нескольким старым работодателям, в том числе сэру Марку Стейтсу. – Сэр Марк выслал мне пять фунтов, – сказала она. – Это смогло поддержать меня на какое-то время. Затем мне пришлось снова писать. Он сказал, что больше не в силах сделать ничего. Но он упомянул об этом деле при Марке. И что бы вы думали сделал Марк? – Она в молчании посмотрела на Энтони, лошадь преобразилась, лицо мисс Пендл выразило нежность и триумф, а в ее карих глазах с покрасневшими веками стояли слезы.

– Что он сделал?

– Он пришел ко мне туда, где я остановилась, – у меня была комната в Кэмберуэлле – пришел и забрал меня с собой. Я прямо моментально упаковала вещи и приехала сюда. С тех пор я служу у него экономкой. Что вы об этом думаете, мистер Бивис? – спросила она.

Энтони не знал, что он должен об этом думать, но мимоходом не преминул заметить, что это был превосходный поступок.

– Превосходный, – одобрительно повторила лошадь. – Это как раз то, что есть на самом деле. Только вы не говорите ему, что это я вам сказала. Он до смерти рассердится на меня. Он ведет себя в точности так, как в том месте из Евангелия – левая рука не знает, что делает правая. Вот какой он. – Она в последний раз вытерла глаза и высморкалась. – Ну вот, я слышу, как он идет, – проговорила она и, до того как Энтони успел вмешаться, вскочила, ринулась через всю комнату в шелестящей и грохочущей буре и открыла дверь. Марк вошел с подносом, на котором громоздились чайные принадлежности и тарелка разносортного печенья.

Мисс Пендл – воплощенная скромность – заявила, что не должна ничего есть в это время ночи, но тем не менее взяла круглое печенье с розовой сахарной глазурью.

– Ну теперь расскажите мне, каким учеником был мастер Марк в Балстроуде, – сказала она в своей игривой манере. – Ручаюсь, что изрядным шалопаем! – Она вонзилась зубами в печенье.

– Он сильно меня задирал, – произнес Энтони.

Мисс Пендл чуть не подавилась от смеха.

– Ах ты разбойник, – бросила она Марку, и затем ее челюсти заработали с удвоенной силой.

– Будучи прекрасным футболистом, он имел право задираться.

– Так ты был капитаном команды, Марк?

– Я не помню, – ответил Марк.

– Он не помнит! – отозвалась мисс Пендл, победоносно глядя на Энтони. – Весьма характерно для него. Он забыл. – Она угостилась еще одним печеньем, раздвинув обыкновенные и выбрав то, которое с глазурью, и снова начала от него отщипывать с сильной и сосредоточенной страстностью тех, чьим единственным чувственным удовольствием было удовольствие от поглощения пищи.

Когда она отошла ко сну, приятели сели к огню. Наступило долгое молчание.

– Она довольно трогательна, – наконец произнес Энтони.