О дивный Новый Свет!

Всё это было несомненной контрабандой – серебро и золото в испанских колониях должно было перевозиться или в слитках с клеймом местных властей, либо в виде монет. Изумруды же из Мусо были собственностью короны. Сейчас же они перекочевали в сейфы "Победы" – у нас никто не воровал, но мы решили никого не вводить во искушение.

Решив, что утро вечера мудренее, я вернулся в свою каюту, разделся, и лег на узкую койку. Сквозь сон я услышал скрип двери, и рядом со мной материализовалось упругое девичье тело с шелковистой кожей и длинными волосами, пахнувшими неизвестными цветами. Я не нашёл в себе силы выгнать ее из постели, хотя, вспомнив свое обещание Лизе, всячески старался поначалу, чтобы дело не зашло слишком далеко.

7. Ты правишь в открытое море…

Когда я проснулся, оказалось, что на койке лежу я один. Я понадеялся, что ночная история мне привиделась, но от подушки все еще пахло теми самыми неизвестными мне перуанскими цветами. Так что, подумал я, увы, похоже, история действительно имела место быть.

Когда я вышел на палубу, то увидел, как перуанский берег потихоньку исчезал в дымке. Я зашел на мостик к Ване и спросил, в чем дело. Тот рассмеялся и «популярно разъяснил для невежды».

Южнее Лимы, побережье Южной Америки уходит на юго-восток. А вот острова св. Александра Невского находятся практически строго на юг – тот из них, который мы хотели посетить, в нашей истории получил название острова Робинзона Крузо. Он находится всего лишь на одну и семь десятых градуса западнее, чем Кальяо, зато более чем на двадцать один градус южнее. Так что наша корабельная группа отправилась в открытое море. Потихоньку в дымке скрылись и острова Чинча, последний кусочек южноамериканского континента, и мы оказались в холодной зеленой реке, текущей на север посреди океана – в течении Гумбольдта.

Даже такой огромный корабль, как «Победа», начало качать – и немало наших пассажиров то и дело мчались в гальюны. Кто не успевал, тому выдавались тряпка и ведро, и они драили палубу в том месте, где они «исполнили арию Риголетто». У меня, к счастью, с этим было все в порядке. Я налил себе кружку кофе, вышел на палубу, благо потеплело, и присел на стуле с видом на бесконечную зелёную водную поверхность, над которой гордо реяли морские птицы, то и дело пикировавшие вниз и выхватывавшие несчастных рыбешек – ведь течение Гумбольдта и в мое время было одним из самых богатых рыболовецких районов.

Кружку я, как дурак, налил полную – столик в очередной раз качнулся, на этот раз сильнее, чем раньше, и на моей надетой по случаю потепления белой майке появилось огромное бурое пятно. Неожиданно я почувствовал, как майку с меня стащили. Я обернулся и увидел Эсмеральду, которая куда-то с ней убегала. Через пять минут, она вернулась, протянула мне какую-то индейскую хламиду с вышивкой, и сказала:

– Я постираю, не бойся, все отстирается.

И села рядом со мной.

Я попытался объяснить ей, что у меня есть жена, причем беременная, но Эсмеральда посмотрела на меня с таким неподдельным удивлением, что я засомневался – а был ли ночной эпизод? И попросил у нее прощения, которое она величественно дала. После этого разговор перешел на Перу и Чили.

Как я уже знал, генерал-капитанство Чили действительно является частью вице-королевства Перу. Но, как оказалось, лишь формально, на самом деле оно практически независимо, ведь ее генерал-капитана назначают в Мадриде, а не в Лиме. Ценно оно тем, что в Чили весьма плодородная почва, и на ней хорошо растет пшеница, которую продают на перуанском рынке, причем весьма дешево. Но населения в Новой Экстремадуре – так иногда именуют Чили – маловато, и оно беднее, чем в Перу или даже в Новой Испании. Серебро и золото там есть, но все известные на данный момент месторождения либо выработаны, либо находятся на территориях, захваченных – или, скорее, освобожденных – индейцами в ходе Арауканской войны.

Отношения между Лимой и Сантьяго и ранее были весьма прохладными, но три с половиной года назад, когда в Лиме вице-королем назначили Луиса де Веласко-и-Кастилья-и-Мендоса, графа де Сантьяго, маркиза де Салинас, они и вовсе испортились. По словам Эсмеральды, граф де Монтерос, отец Марии, неоднократно рассказывал о том, что маркиз писал доносы в Мадрид на каждого чилийского генерал-капитана. Прежнего – Педро де Вискарра – сняли в прошлом году, но новый – Франсиско де Киньонес – пришелся ему по душе еще меньше, и сейчас маркиз активно копает уже под него.

Еще оказалось, что в Чили уже больше года идет так называемая Арауканская война с индейцами мапуче, живущими с южной стороны реки Биобио – и что все испанские поселения к югу от реки, по рассказам графа, уже уничтожены индейцами либо вскоре будут захвачены. После «разгрома при Куралабе», войск в Чили осталось с гулькин нос, даже с учётом ополчения. Единственной территорией под испанским контролем по ту сторону реки является остров Чилоэ, в восьмистах километрах южнее, где жили уже не мапуче, а миролюбивые уиличе.