О дивный Новый Свет!

– Вообще-то мы решили не посылать с тобой никого, кто уже женат либо помолвлен. Не дело это, когда муж и жена долго не видят друг друга. Знаю, знаю, тебя это тоже касается в полной мере, но как раз тебе идти придётся, иначе вряд ли что-нибудь получится.

– А со мной?

– С тобой хоть какой-то шанс есть. Итак. Заместителем по военной части можешь взять Виталия Андреева, он майор спецназа в отставке. Оставшихся ополченцев он же и наберет. А вот экономистов твоих, за исключением Феди Князева, оставим тебе – ребята хорошо себя показали, а тебе еще предстоит много чем торговать.

– Главным тогда возьму Лёню Пеннера. Теперь насчёт планов. Какие вводные?

– Мы тут в твоё отсутствие кое-что обсудили. Во-первых, какой мы видим Русскую Америку через несколько лет? Понятно, что даже если все наши дамы родят в следующем году, и будут рожать раз в год, то заметного роста взрослого населения у нас все равно не будет до того, как эти дети вырастут. А нам расти нужно уже сейчас – причем, чем скорее, тем лучше. И именно за счет русских – мы же хотим остаться русской колонией.

– А что насчет индейцев?

– С индейцами мы решили поступить так. Есть два уровня – протекторат Русской Америки над племенем и гражданство. Ради гражданства племя должно согласиться на присягу верности Русской Америке, принятие законов Русской Америки, обучение их детей в наших школах, курсы русского языка и культуры, и открытие церквей и миссионерскую деятельность в их районах. Не будет никаких ограничений их прав по сравнению с правами «настоящих» русских, и наша цель – сделать из них наших людей, без потери самобытности и языка. Но именно поэтому необходим приток русского населения – чтобы сохранить нашу идентичность.

– А что насчет других народов?

– В единичном количестве – такие, как Джон или испанки, которых ты привез – приветствуются. То же произойдет, если в присоединенных к нам землях окажутся, скажем, испанские, французские или английские поселения – и их жители согласятся на те же условия. Но и здесь важно, чтобы большинство все-таки были именно русскими по культуре. А вот негров, как мы решили, нам не надо.

– А это ещё почему? – сказал я, все еще находясь под впечатлением движения за расовое равноправие в США, при котором я вырос.

– А ты вспомни, чем заканчивались переходы власти к черному населению на Ямайке, в Гаити, в ЮАР, в Родезии, да и в той же Анголе, где кое-кто из нас успел побывать. А вот обратных примеров я не знаю. Впрочем, ты и сам рассказывал про Детройт и Кливленд в конце восьмидесятых…

Да, когда я впервые приехал в Детройт в детстве, это был красивый город, с первоклассным музеем, хорошей музыкой, неплохими магазинами и ресторанами, и массой зеленых приятных районов, в одном из которых – на Чалмерс Стрит – жили мои родственники по матери. Теперь (точнее, в далеком моем прошлом, тьфу ты, будущем, из которого я сюда попал) это город развалин, выгоревших домов, закрытых магазинов и вокзала, а Чалмерс Стрит – одна из самых опасных улиц в городе, где более половины домов уже успели сжечь. Примерно то же можно сказать и про центр Кливленда, и про многие другие города и районы Соединённых Штатов.

– Но это из-за дискриминации и наследия рабства, – слабо вякнул я, вспоминая, что нам талдычили в школе.

– Так ведь рабство отменили больше века до этого момента, а кое-где и за сто пятьдесят и более лет. А про дискриминацию ты сам рассказывал, что она происходит скорее наоборот. И какая такая дискриминация на Ямайке или в Гаити? Разве что против белых. Впрочем, взять любое черное государство в Африке, получившее независимость в двадцатом веке – везде была подорвана экономика, упал уровень жизни, выросла преступность. Оно нам надо?

– А что же мы будем делать, если к нам перебегут африканские рабы? В Мексике, тьфу ты, Новой Испании, их мало, но они есть.

– Мы против рабства во всех его формах. Рабовладельческие суда будем захватывать, рабов репатриировать в Африку. То же и с беглыми рабами. Но для этого неплохо бы получить выход к Атлантике. Впрочем, это всё в будущем. Ладно, вернемся к нашим баранам.

– Баранам?

– Присказка такая. Итак, зачем наша экспедиция идет в Европу? Первое. Помочь спасти население России от голода тысяча шестьсот первого и второго года, и заодно хоть немного укрепить российскую государственность, промышленность, и обороноспособность. Это самое главное. Ты об этом и говорил.

Я кивнул, а Володя продолжил:

– Второе. Неплохо бы договориться с ними о том, что мы будем формально числиться частью России, но полностью автономной.

– Зачем?

– Одно дело – небольшая колония, другое – колония великой державы.

– И Россия на данный момент является таковой.

– Именно. Третье. Нам нужно, чтобы нам прислали епископа – по словам отца Николая, только так можно будет рукополагать новых священников. Конечно, тебе придётся обязательно проследить, чтобы сей епископ был достаточно широких взглядов.