О доблестном рыцаре Гае Гисборне

Хильд насмешливо перекривил рожу.

– Ну да, король Ричард как раз занимался бы сейчас бумагами!

Гай пробормотал:

– Ну, принц не Ричард…

– Еще бы, – сказал Хильд с лицемерным согласием.

– Что ты хочешь вякнуть? – сказал Гай сердито.

– Ничего, – заверил Хильд. – Это вы сами сейчас сказали, что этот принц лучший правитель, чем великолепный и несравненный король Ричард, законный правитель Англии!

Гай ощутил себя посрамленным в споре с хитрым послушником, что еще и не монах, а уже берет верх, сказал сердито:

– Все равно я к нему подойду!

– Стража остановит, – заметил Хильд. – Не советую. Короли не любят, когда мешают развлекаться. А принц Джон… за неимением короля – король!

Гай осматривался, никто на них не обращает внимания, сказал раздраженно:

– Тогда двинемся к замку. Оставим коней, отдохнем, а утром после турнира, надеюсь, принц Джон меня примет.

– Это мысль, – согласился Хильд.

Они начали поворачивать коней, но сзади их окликнули так повелительно, что даже Гай тут же натянул повод.

К ним спешил Джозеф Сэмптон, личный секретарь его высочества принца, лицо рассерженное, глаза и вовсе злые.

– Вы куда? – спросил он холодно. – Насколько я знаю, вас пригласил лично принц, не так ли?

Хильд поспешно склонился в поклоне, а Гай ответил нехотя:

– Вроде бы так.

– Ах, вроде бы, – сказал сэр Джозеф еще враждебнее, – или для вас приглашение принца крови ничего не значит?

– Очень много значит, – заверил Гай. – Однако здесь только развлечение, а я по делу…

– Принц работает везде, – сказал сэр Джозеф наставительно. – Оставьте коней, о них позаботятся, следуйте за мной. Ваш слуга может занять место среди простолюдинов.

Хильд улыбнулся Гаю и, соскочив на землю, сунул повод в руки служителя и пошел на сторону простонародья, где народу больше всего, как и веселья и воплей.

Джозеф посадил Гая среди благородного сословия на скамье второго ряда, от принца отделяет всего семь человек, а это значит, ему досталось очень почетное место.

Соседи справа и слева покосились на Гая с недоумением, но уважительно. Здесь родовитые и могущественные, но если его сажает сам Джозеф Сэмптон, личный секретарь его высочества, который ничего не делает сам, а только по приказу принца Джона, то это явный знак о появлении нового из числа сильных мира сего…

Сосед слева сразу же сказал дружески:

– Я Эдвард Энтони, граф Куртрэ. Обратите внимание вон на того с черными перьями на шлеме. То ли траур у него, то ли стремится так привлечь внимание, хотя уже привлек более достойным образом, ссадив подряд троих достойных бойцов…

– Спасибо, – поблагодарил Гай, – обязательно присмотрюсь.

На противоположной от королевской стороне ложи красочно одетый мальчишка полез на высокий столб с семью рядами поперечных досок с крючками, на самой нижней вывешен длинный ряд щитов рыцарей, пожелавших принять участие в турнире.

После первых стычек несколько щитов перебрались на вторую снизу доску, подъем каждого нового зрителя встречали довольным криком и рукоплесканиями, и сейчас мальчишка с усердием тащит щит победителя на самое высокое место.

На поле снова сшиблись, потом снова, собравшиеся неистовствуют по обе стороны поля, как благородное сословие, так не очень: одинаково перекошенные морды, и такой энтузиазм, словно удалось оттеснить Саладина и отбить у него великий Иерусалим, заветную цель Крестового похода.

Сэр Эдвард Энтони бурно реагировал на появление каждого бойца, орал, вскрикивал, хватался за голову, вопил, подбадривал, стучал по толстому бревну ограды, Гай вдруг подумал дико и неуместно, что эти люди как-то живут, совершенно не думая ни о каком Иерусалиме, который нужно отвоевать у наступающих врагов, они даже не понимают, что они не совсем люди, а что-то, так и не успевшее стать людьми, потому что люди отличаются от животных вовсе не тем, что придумали одежду и цепляют на себя золотые цепи…

Наконец он заметил, что одни участники турнира вызывают больше восторга у женщин, как вот граф Дидье Летт и барон де Борнь, причем барону больше рукоплещут замужние дамы, а графу – юные девушки, барона Кристофера Бэлдора приветствуют бурно ремесленники, он им дал льготы, на его землях уже разместились, по слухам, целые гильдии, а вот когда появились суровые и замкнутые рыцари ордена тамплиеров, им рукоплескал сам принц, а вместе с ним и все его окружение.

Он поймал на себе пристальный взгляд, повернул голову и успел увидеть, как девушка, сидящая рядом с мужчиной, тут же начала рассматривать с преувеличенным вниманием турнирное поле.

Граф Вальтер со своей прекрасной дочерью Вильгельминой, их не узнать с ходу, он в невероятно пышном и дорогом костюме, весь в золоте, золотая цепь на груди, а его дочь в малиновом платье, жемчужное ожерелье на груди, волосы на этот раз целомудренно убраны под платок, но настолько прозрачный, что драгоценное золото волос победно покоряет сердца мужчин даже сквозь такую символическую преграду.