О добывании огня

Целью настоящей статьи не было ознакомление научно ориентированной публики с полным описанием психоанализа, его содержания, гипотез, проблем и открытий. Моя задача состояла в том, чтобы показать, что психоанализ представляет интерес для многих областей знания, и раскрыть возможности плодотворного сотрудничества.

Мифологические параллели к пластичному навязчивому представлению [83] (1916)

Один пациент в возрасте чуть старше двадцати лет страдал от того, что плоды бессознательной психической деятельности стали ему являться не только в навязчивых мыслях, но и в навязчивых образах. Причем эти мысли и образы то сопровождали друг друга, то проявлялись независимо. Так, всякий раз, когда он видел, как его отец входит в помещение, ему неизменно приходили на ум навязчивое слово Vaterarsch[84] и некий навязчивый образ. Перед его мысленным взором отец представал в виде обнаженной нижней части тела, с руками и ногами, но без головы и туловища. Половые органы отсутствовали, а лицо располагалось на передней части объекта.

Объяснить этот крайне необычный и нелепый образ будет проще, если упомянуть, что пациент, человек развитого интеллекта и высоких нравственных идеалов, до десяти лет проявлял самыми разнообразными способами вполне живой анальный эротизм. Этот этап развития в силу взросления остался позади, но его сексуальная жизнь снова вынужденно вернулась к предварительной анальной стадии вследствие противодействия генитальному эротизму в более зрелые годы. Он сильно любил и уважал своего отца, но также изрядно того боялся; впрочем, если отталкиваться от собственных высоких мерок этого человека в отношении аскетизма и подавления влечений, отец представлялся ему олицетворением погони за развратом и наслаждениями материального толка.

Слово Vaterarsch сам пациент толковал как шутливую «тевтонизацию» почетного титула «патриарх» (Patriarch). Навязчивый образ выступал очевидной карикатурой и напоминал иные случаи, когда ради уничижения цельное представление о человеке подменяется представлением какого-то телесного органа – например, гениталий; можно еще вспомнить бессознательные фантазии, в которых личность как таковая отождествляется с гениталиями, и шутливые обороты речи («обратиться в слух» и пр.).

Расположение лица на «животе» поначалу показалось мне предельно странным, но затем я сообразил, что уже видел подобное на французских карикатурах[85]. А дальнейшие разыскания привлекли мое внимание к старинному изображению, которое точно соответствовало навязчивому образу пациента.

Согласно греческому мифу, Деметра пришла в Элевсин в поисках похищенной дочери, и ей предоставил пристанище некий Дисаул со своей женой Баубо; обуянная печалью, богиня отказывалась есть и пить, однако Баубо ее рассмешила, внезапно задрав платье и показав голое тело. Обсуждение этой истории – по всей видимости, за ней скрывается описание магического обряда, утратившего смысл, – можно найти в четвертом томе работы Саломона Рейнака «Culte, Mythes, et Religions» («Культы, мифы и религии», 1912)[86]. Автор добавляет, что при раскопках в малоазийской Приене было найдено несколько терракотовых фигурок Баубо: это женское тело без головы и груди, но с нарисованным на животе лицом; приподнятое платье как бы обрамляет это лицо, будто венец из волос.

Невроз дьявола в семнадцатом столетии [87] (1923)

Изучение детских неврозов показывает, что в них невооруженным глазом можно рассмотреть ряд признаков, которые в более позднем возрасте выявляются лишь при тщательном анализе. Мы вправе ожидать, что то же самое верно для изучения невротических заболеваний в предыдущие столетия – при том условии, разумеется, что мы сумеем опознать современные неврозы под какими-то другими названиями. Нас не должно удивлять то обстоятельство, что, пусть неврозы наших отчужденных от психологии дней тяготеют к ипохондрии и старательно маскируются под органические болезни, неврозы ранних времен проявлялись прежде всего в облике демонических маний. Некоторые авторы (в первую очередь Шарко) отождествляли, как известно, проявления истерии с изображениями одержимости и экстаза в произведениях искусства. Если бы в те времена уделялось больше внимания таким случаям, не составило бы, думаю, труда выявить в них ядро неврозов.

Демонологическая теория темных веков возобладала в конце концов над всеми соматическими воззрениями «точных» наук. Состояния одержимости соответствуют нашим неврозам, для объяснения которых мы снова и снова прибегаем к гипотезе психических сил. В наших глазах демоны и дьявол суть дурные, предосудительные желания, производные отвергнутых и подавленных инстинктивных побуждений. Мы лишь устраняем средневековую проекцию этих душевных образований во внешний мир; отрицая демоническое, мы намерены рассматривать эти образования как плоды внутренней психической жизни пациента.

I