О доцентах с любовью

Я всё-таки ругаюсь, он тушит сигарету, ворчит и начинает накрывать на стол.

Мы все едим, и даже моя сестра.

Потом мы до вечера обсуждаем завтрашние действия. Дэн даёт Маринке сим-карту, она звонит Алику и объясняет, что ему нужно будет делать. Потом Дэн заставляет Маринку вынуть симку из телефона и оставить на всякий случай у себя, если что-то пойдёт не так, и понадобиться экстренно связаться с кем-то.

Эдик уезжает домой только ближе к вечеру.

Мы с Дэном и Маринкой пьём чай на кухне. Маринка, наверное, осознаёт, что завтра она всё-таки выходит замуж за своего Алика. Она начинает сокрушаться, что у неё нет платья и всего прочего.

Да блин! Я злюсь.

– Марин, скажи спасибо, что у тебя вообще будет эта свадьба. Какое, на хрен, платье?!

– У нас даже колец нет, – вздыхает Маринка.

Я не выдерживаю и говорю:

– Какая разница? У вас и так бы колец не было. Откуда у твоего курьера деньги на кольца?

Дэн хватает меня за локоть и шипит сердито:

– Перестань!

Маринка опять плачет.

На этой радостной ноте мы расходимся спать.

Уже в кровати Дэн говорит мне:

– Павлик, а ты злой. Зачем ты с ней так? Про кольца и про деньги?

– Прости, Дэн. Меня просто вымотала уже эта ситуация. И сестра моя, которая сама не знает, чего хочет. Она что думала, что она выйдет замуж за этого курьера, и наши родители будут их содержать? Она мажорка, привыкла что у неё всегда всё есть, причём самое лучшее. Сейчас она родит, у курьера зарплата – три копейки. Долго их семья протянет?

Дэн отстраняется от меня и говорит:

– Ты не видел её десять лет. Откуда ты знаешь, какая она теперь, и сколько протянет их семья? Не стоит вешать на людей ярлыки. Никто из нас не ангел.

Я понимаю, что он, наверное, прав. Мне становится стыдно.

– Дэн, прости меня. Я тебя разочаровываю, да?

Он притягивает меня к себе и говорит тихо:

– Я люблю тебя и не могу в тебе разочароваться. – Целует меня в висок. – Но иногда ты рассуждаешь как злой мальчишка и бываешь неправ.

– Дэн… – Я прижимаюсь к нему всем телом. – Ты такой классный. В тебе нет недостатков. Почему ты со мной?

– Я с тобой, потому что люблю тебя. – Он улыбается и дразнит: – Даже несмотря на твои недостатки. – А потом становится серьёзным: – Во мне их тоже полно. Больше, чем в тебе. Но ты влюблён в меня, поэтому не замечаешь их. Я только надеюсь, что, когда ты их разглядишь, ты от меня не отвернёшься.

– Я никогда от тебя не отвернусь, – шепчу я в его шею и засыпаю.

Денис

Сегодня четверг, у Паши и у Эдика пары, но они договорились о замене. Пашка так и сказал на кафедре, что идёт на свадьбу к единственной сестре, а Эдик что-то наплёл про зубного. Представляю, как парни стонут. Мало им заменять заболевшего заведующего, так ещё и Пашка с Эдиком. Ладно, переживут. Мы потом тоже за них поработаем.

Эдик приезжает к нам в половине восьмого утра. Марина ни жива ни мертва, бледная как мел, садится к нему в машину, и они уезжают в сторону загса. Мы с Павликом едем за Аликом.

По нашему плану он должен утром, на глазах у караулящих его отморозков, пойти в кафе рядом со своим домом, сделать заказ, посидеть там минут пятнадцать, а потом пройти через подсобные помещения и выйти в служебный выход, около которого его будем ждать мы. Это была моя идея. Да, я любитель дурацких боевиков, и план так себе, если честно, но ничего лучше мы не придумали. С кафе Эдик договорился, просто дал им денег.

Кафе открывается в восемь утра. В восемь пятнадцать мы уже сидим в машине у служебного входа. Я не выключаю двигатель. Вокруг ни души. Чувствую себя героем дешёвого фильма. Слежка за Пашкой отдыхает.

Наконец дверь служебного входа открывается, и оттуда выходит парень. Он резким движением застёгивает молнию на куртке, надвигает капюшон до самых бровей и нервно озирается. Замечает нашу машину, смотрит на её номера и идёт к нам. Открывает заднюю дверь и садится. Я быстро трогаюсь с места, и мы уезжаем.

– Симку выбросил? – спрашиваю я парня.

– Да, – отвечает он и скидывает капюшон.

Я всё время смотрю в зеркало заднего вида, не едет ли за нами кто. Минут через пятнадцать паранойя отпускает меня, и я всё в тоже зеркало начинаю разглядывать парня. Он напряженно молчит. У него забитый вид, но главное, у него разбито всё лицо, на котором желтеют заживающие синяки, и красуется свежий фингал под глазом. Губа рассечена тоже, судя по всему, недавно. Чёрт, Пашкин отец порядочная дрянь!

Если убрать следы побоев, парня можно назвать красивым, ну или хотя бы интересным. Он высокий, спортивный, у него мягкие тёмные волосы и правильные черты лица. Да, Пашкиной сестре было во что влюбиться.

Через час с небольшим мы в полном молчании доезжаем до загса. Я вижу машину Эдика и паркуюсь рядом. Мы с Пашкой выходим из машины, следом вылезает Алик. Очевидно, Марина замечает его. Она выскакивает из машины моего брата и кидается своему жениху на шею. Целует его лицо, каждый синяк и ссадину:

– Прости меня! Прости! Это всё я виновата! Я! – Марина начинает плакать.

Алик выше Марины на полголовы, он утыкается лицом ей в волосы, обнимает её, успокаивает: