О доцентах с любовью

Я плетусь за ним на кухню. Твою мать, что ж так всё болит?

Мы закуриваем, и Эдик говорит:

– Что тут рассказывать? Пришёл Пашка домой, увидел вас с Яриком голых в кровати, ушёл, позвонил мне. Я приехал, собрал его вещи, пока ты пьяный дрых, и отвёз его домой.

– С чего вы взяли, что это Ярик? Пашка не видел его никогда.

– Дэн, ты – прелесть! Хочешь сказать, что в твоей постели вообще проходной двор, и кто угодно может оказаться?

– Уточнил просто, – говорю я и чувствую внутри пустоту.

– «Уточнииил», – передразнивает Эдик. – Пока мы с Пашкой у подъезда стояли, Ярик вышел, поздоровался со мной, сказал Пашке, что сожалеет, что тот отказался быть третьим, и ушёл довольный.

– Блядь.

– Угу. Не то слово. А теперь расскажи мне как это вышло?

– Ярик позвонил вчера, попросил встретиться с ним. Сказал, что обсудить что-то хочет.

– Зачем ты пошёл? Неужели у тебя к нему так и не перегорело?

– Конечно перегорело! Я не знаю, зачем я пошёл. Хотел в глаза ему посмотреть. Да и мало ли… Может проблемы у него…

– Дэн, ты идиот? Какие проблемы? Когда у тебя проблемы были, он где был? Да ему насрать на тебя было! Он же урод!

– Я знаю.

Ну я правда же знаю. Теперь знаю.

– Ты сказал вчера Пашке, что собираешься с Яриком встретиться? – спрашивает брат.

– Нет. Я не хотел, чтобы он зря ревновал. Решил, что потом расскажу.

– Твою мать, Дэн! Ты хочешь сказать, что пока твой парень был на работе, ты решил втайне от него по-быстрому встретиться с бывшим?

– Получается, что так. Но я не собирался с ним спать!

– А на хрена тогда ты его сюда притащил?

– Не понимаю как так вышло.

– Ну ты и мудак!

Я молчу. Что я могу сказать? Брат прав.

– Ты знаешь… – тихо говорит Эдик. – Когда я Пашку домой вёз, он плакал. Точнее не так. Он вообще в прострации какой-то был. Смотрел перед собой, а слёзы текли. Всю дорогу. У меня внутри всё переворачивалось от этого зрелища. Я тогда пообещал себе, что сегодня приеду и морду тебе набью.

– Лучше убей меня сразу. – Я закрываю лицо руками.

Мне вдруг становится очень холодно. Внутри меня разверзается ледяная пустота. Я вдруг понимаю, что произошло. Я вчера изменил Паше. С Яриком.

Ещё утром я смотрел Павлику в глаза и шептал «люблю», а вечером трахался со своим бывшим. И Паша это видел.

– Мне надо выпить. – Я поднимаюсь и беру с полки коньяк.

– Да, конечно, давай опять нажрись, глядишь ещё с кем-нибудь в койке окажешься.

– Эдик, отвали. Мне так херово.

Я наливаю себе коньяк и делаю большой глоток.

Брат достаёт из кармана ключи и кладёт передо мной на стол:

– Пашка просил передать. Я поехал.

– Ты мне морду хотел бить.

– Перехотел.

Я смотрю на ключи и вспоминаю, как дал их Паше, когда он согласился переехать ко мне. У меня внутри всё сжимается, и я быстро делаю ещё глоток коньяка.

Через минуту я слышу, как Эдик уходит, хлопнув дверью.

Мне становится хуже, похмелье просто невыносимое. Не понимаю почему. Вроде вчера я не много пил – три кружки пива в баре и немного коньяка дома. Однако, голова раскалывается, меня знобит, всё тело крутит, суставы выворачивает. Блин, почему меня так колбасит? Стоп. Я начинаю осознавать, что со мной происходит. Этого не может быть, но это так!

В молодости мы с братом не были занудами, ботанами и пай-мальчиками. Мы часто проводили время весело, и про всякие человеческие пороки я знаю далеко не понаслышке. И сейчас я догадываюсь, что вчера в моей жизни побывали наркотики. Чёрт! Я наглотался дури! Но это невозможно! Я не стал бы в здравом уме ничего такого принимать.

А если не в здравом? Вспоминаю, как Ярик вчера два раза ходил к барной стойке за пивом, и дома, когда наливал коньяк, он стоял ко мне спиной. Ярик подсыпал мне наркоты?! Но зачем?!

Во мне просыпается бешенное желание убить Ярика! Но сначала надо поговорить с ним. Однако сейчас я вообще ни на что не способен.

Запиваю коньяком две таблетки обезболивающего – печень, привет! Доползаю до кровати, заворачиваюсь в два одеяла и через некоторое время засыпаю.

Просыпаюсь я только вечером, зато чувствую себя в состоянии ехать убивать Ярика. Точнее говорить с ним. Ну или и то, и другое. В общем, как получится.

Отправляюсь к Ярику. Надеюсь, что он живёт всё там же. Домофон в его подъезде сломан, дверь приоткрыта, и я сразу поднимаюсь на нужный этаж. Нажимаю кнопку звонка. Жду.

Ярик открывает и облокачивается плечом о дверной косяк. Он в серых шортах и чёрной футболке, обтягивающей его совершенную грудь и плоский живот. Были времена, когда меня сводила с ума его фигура. Сейчас она не вызывает во мне никаких эмоций. Точнее, никаких положительных эмоций. Желание задушить не в счёт.

– Уже соскучился? – Томно улыбается Ярик.

Толкаю его внутрь квартиры, захожу и закрываю дверь.

– Я уже успел забыть какой ты грубый, – обиженно говорит он.

– Сейчас я тебе напомню. Ты на хера меня вчера наркотой накормил?

Ярик идёт в комнату, я за ним. Он садится на диван и говорит:

– Не понимаю о чём ты.

Ярость застилает мне глаза. Я кидаюсь к Ярику, валю его на спину, сажусь на него верхом, хватаю за горло и начинаю душить.

– Говори, гнида, зачем ты мне вчера дурь подсыпал?! Что тебе от меня надо?!