О доцентах с любовью

– Просто чинили и всё? – Получаю ещё порцию яда.

– Нет, не просто.

Эдик таращится на меня весь в ожидании скандальных подробностей.

– Ещё батарейку поменяли, – добавляю я будничным тоном.

– Стебёшься? Зря, – злится на меня брат.

– Эдик, успокойся. Ничего не было. Я просто поменял батарейку и отдал ему ноутбук. Всё. Он ушёл.

– Не врёшь?

– Не вру.

Эдик смотрит на меня очень внимательно. Ну что ты смотришь? Что ты разглядеть во мне хочешь, братишка? Что я влюбился? Ну смотри, смотри на брата-идиота.

Эдик отворачивается – он всё понял.

– Нравится он тебе? Сильно? – Брат смотрит в пол.

– Да, Эдик, нравится. Да, сильно. Ты же сам всё видишь.

– Что делать будешь? Подкатишь к нему?

– Дурак? Конечно, нет. Он натурал, пошлёт меня, я только опозорюсь. – Я встаю и отворачиваюсь к окну. Говорю тихо: – Так буду страдать, молча. Мне не привыкать. Глядишь, перегорит.

Я смотрю в окно, и мы оба молчим. Но я знаю, что сейчас мы думаем об одном и том же человеке. О Ярике. О парне, с которым я был два года вместе и который бросил меня три года назад. О Ярике, которого я любил безумно, практически боготворил. А он ушёл к другому. Ты, братишка, прекрасно помнишь, как я загибался тогда. Как бухал, как путался не пойми с кем, только чтобы заглушить эту боль предательства. Это же ты меня тогда вытаскивал всеми правдами и неправдами из этого дерьма. Ты мозги мне вправлял. Благодаря тебе я такой сейчас. Правильный, строгий, весь в работе. Работа – это хорошо. Она помогла мне вернуться к жизни.

Когда я взялся за ум, мне почти сразу дали эту кафедру. Я погрузился в неё полностью, чтобы не думать, чтобы отвлечься, чтобы забыть. И забыл, и отвлёкся, и не думаю. Одиноко только мне очень, братишка. Знаешь, как одиноко? А пустить кого-то в свою жизнь страшно. Поверить кому-то боюсь. Боюсь, что опять предадут, что опять бросят. Конечно я не жил монахом всё это время. У моего организма есть определённые потребности, и иногда я пускал кого-то в свою постель. Но я никого не пускал в своё сердце. Я закрыл его наглухо. Запечатал своим страхом. А тут эколог этот со своими глазами-омутами. Я посмотрел в них раз, другой, третий, и сам не заметил, как пропал.

Эдик отрывает меня от воспоминаний:

– Дэн, я может не должен тебе сейчас этого говорить, но мне кажется, он не натурал, мне кажется, он такой же как ты.

– Что ты хочешь этим сказать? – Я поворачиваюсь к брату.

Нет, ну я правда же не понимаю о чём он. Не хочет же он сказать, что красавчик-эколог гей? Так не бывает просто, два гея на одной кафедре. Я хорошо учился, я знаю теорию вероятности.

– Ты же меня понял, Дэн, – вздыхает Эдик. – И ещё мне кажется, что ты ему нравишься.

Моё сердце бьётся где-то в горле. В ушах стучит.

– Когда кажется, креститься надо. – Слышу я свой хриплый голос. – С чего ты вообще это взял?

– Он, когда пришёл от тебя со своим ноутом, так улыбался… Как девчонка, которая получила валентинку от того, от кого и мечтать не смела.

– Может тебе просто показалось?

– Нет, не просто. Когда его спросили, починили или нет ноут, он вообще не понял о чём речь. Он реально в облаках витал. – Брат замолкает ненадолго и продолжает: – Слушай, Дэн, может всё-таки уволишь его, пока не вышло чего? Пока не поздно, а?

– Поздно, Эдик, уже поздно. Я не смогу.

– Почему? Ты же сам твердил, что не готов к отношениям, что лучше будешь один, чем потом опять страдать и всё такое.

– Скорее всего никаких отношений и не будет. Даже если он окажется геем, не факт, что он прям так уж и западёт на меня.

– Дай Бог. Если вы тут, с ним… Представляешь какой будет скандал, и чем это закончится?

– Эдик, ну какой скандал? Что ты вечно нагнетаешь?

– Большой скандал, Дэн, большой! Ты представляешь, заведующий кафедрой и доцент в отношениях, и при этом оба мужчины? Да вас двоих тут с говном сожрут!

– Подавятся. А вообще, пусть жрут, мне плевать.

– Плевать?! – Эдик начинает злиться. – Ты что, готов пожертвовать своей должностью и вообще работой ради этого парня? Ты понимаешь, что тебя потом ни в один вуз даже лаборантом не возьмут?

– Значит пойду куда-нибудь программистом работать. Там моя ориентация никого волновать не будет.

Эдик вздыхает, а потом тихо спрашивает:

– Что, у тебя всё так серьёзно?

– Да.

– Я так и подумал. Поэтому и рассказал тебе.

Я молчу. Я думаю о том, может ли эколог оказаться геем. Я не верю. Я очень хочу верить, но не верю. Это просто невозможно.

– Что думаешь делать теперь? – спрашивает Эдик.

– Я не знаю. Надо убедиться.

– И как ты хочешь «убедиться»?

– Не знаю. Не в лоб же его спрашивать: «Эколог, а ты случайно не голубой? По парням не прикалываешься?»

– Было бы забавно! – ржёт Эдик-зараза.

Я задумываюсь. Ну правда, как?

– Я за ним прослежу, – выдаю я гениальную идею.

– Чего? – Эдик смотрит на меня и не понимает. – Это как?

– Очень просто. Как в кино.

– В каком кино? – Брат явно офигевает от моей затеи.

– Да в любом. Везде кто-то за кем-то следит. И я прослежу.