О дружбе

Серые Сосны — а именно так назывался последний на пути к Заречному город — девушке не понравились. Может, оттого, что она видела городок в сумерках, и красотами, если они были, насладиться не удалось, а может, оттого, что у неё снова разболелась нога, и девушка с тревогой думала о своём здоровье. Вдобавок, в гостинице Риан осмотрел её ногу и имел глупость сказать, что в общем она зажила, но ногти, скорее всего, придётся вырвать, чтобы смогли отрасти новые.

— Как вырвать? — побелела Тхар.

— Не знаю, я такого никогда не делал, но читал, — задумчиво ответил Риан, всё ещё не замечая её панического состояния, так как разглядывал пальцы на ноге, которую Тхар ужасно хотелось выдернуть из его рук и срочно спрятать. — Собственно, у тебя пальцы болят оттого, что ногти отходят. Вот, сравни с правой ногой, видишь, как они сжались с боков?

Тхар только что-то жалко промычала, и Риан продолжил:

— В принципе, должны отрасти новые.

— Что значит, в принципе? — шёпотом переспросила Тхар.

— Ложе ногтей было сильно травмировано ударом. Могут и не вырасти, — машинально ответил эльф и тут же прикусил язык. — То есть, давай надеяться на лучшее, — усугубил он положение, глянул на девушку и понял, что она вот-вот расплачется. — Тхар, я постараюсь сделать всё, что смогу, но рану залечить — это одно, а заставить что-то вырасти — это уже не в моих силах… Создатель! — запаниковал эльф, видя: что бы он ни говорил, Тхар лучше от его слов не становится. — Тиля! Тиля!

— А, ты здесь, а я тебя там ищу, — отозвалась девушка, выходя из стены.

— Утешь, пожалуйста, Тхар, — попросил Странник и стрелой вылетел в коридор.

— Ты чего плачешь? — встревожилась Тиля, присаживаясь рядом с подругой.

Тхар, всхлипывая и шмыгая носом, рассказала Тиле, в чём дело. Та отнеслась к проблеме с пониманием, и к появлению Ллио Тхар уже была успокоена многословным описанием того, какой Риан хороший лекарь. Затем последовал рассказ о том, как сама Тиля однажды прищемила палец на руке дверью, и ноготь слез, но потом благополучно вырос новый (чистой воды враньё, но Тиля считала, что знать об этом Тхар не обязательно). И наконец, Тиля уверенно заявила, что ничего страшного, если всё-таки парочка ногтей так и не вырастет — нога не рука.

Тхар уже не порывалась зарыдать, но Ллио всё равно заметил заплаканные глаза и покрасневший нос подруги. Юноша решил внести свою лепту в утешения и честно сказал, что без ногтей — это, наверно, некрасиво, но кто будет заглядывать Тхар в сапоги? За что мгновенно был обвинён в чёрствости и бессердечии, а также в непонимании тонкостей женских отношений с внешностью. Опешивший эльф с удивлением понял, что совершенно не задумывался о том, что Тхар может беспокоить её внешность с точки зрения привлекательности, а не только маскировки или чистоты. Ллио слишком привык воспринимать девушку как друга, и друга непритязательного, и не сообразил вовремя, что может обидеть её.

— Мне жаль, что я тебя расстроил, — извинился он. — Я просто думаю, что ты всё равно будешь самой чудесной девушкой на свете, сколько бы у тебя ни было ногтей на ногах. Давай я принесу тебе булочек, и мы забудем об этом до тех пор, пока они не вырастут… ну или наоборот.

Тхар засмеялась:

— Спасибо, Ллио, ты чудо! С удовольствием слопаю штук пять! На обратном пути позови Дирелла, я обожаю чай, который он заваривает.

— Договорились, — улыбнулся Ллио, обрадованный тем, что Тхар больше не расстроена, и встал. — Я быстро.

Но увы, быстро не получилось — хозяйка гостиницы объявила, что у неё нет теста для булочек, а замешивать долго. Но зато рассказала, как пройти к ближайшей булочной. Там пришлось отстоять очередь, но наконец Ллио стал счастливым обладателем объёмистого свёртка с двумя десятками булочек. А на выходе его перехватил старичок с просьбой помочь донести корзину с покупками до дома. Ллио не мог отказать пожилому немощному человеку и, про себя немного сердясь, что Тхар будет его ждать, последовал за ним, в одной руке держа действительно тяжёлую корзину, в другой — свёрток с булочками.

— Мы почти пришли, — тараторил старик, открывая дверь добротного деревянного дома и заискивающе заглянул юноше в глаза: — Не будете ли вы так добры спустить корзину в погреб? Там довольно крутая лестница, а мои бедные ноги, увы, уже не очень хорошо сгибаются…

— Конечно, — тут же согласился Ллио.