О духе законов

В этих старинных французских законах более всего проявляет себя дух монархии. По делам, наказуемым денежными штрафами, простые люди наказывались легче, чем благородные. В уголовных делах, наоборот, благородных лишали чести и права заседания в суде, между тем как для простого человека, у которого нет чести, предметом наказания было тело.

Глава XI. О том, что если народ добродетелен, то не требуется много наказаний

Римский народ был прямодушен. Это прямодушие обладало такой силой, что законодателю часто достаточно было указать людям путь добра, чтобы заставить их идти этим путем. Казалось, им нужны были не приказания, а только советы.

Почти все кары, установленные законами царей и законами двенадцати таблиц, во время республики были отменены или законом Валерия, или законом Порция. Но не было замечено, чтобы от этого ухудшилось управление республикой или пострадал общественный порядок.

Закон Валерия запрещал судьям применять силу против гражданина, апеллировавшего к народу, и единственное наказание за его проступок заключалось в репутации дурного человека.

Глава XII. О силе наказаний

Опыт показал, что в странах, где наказания не жестоки, они производят на ум гражданина не менее сильное впечатление, чем самые жестокие наказания – в других странах.

Заметив какой-нибудь беспорядок в государстве, крутое и склонное к насильственным мерам правительство желает его прекратить тотчас же и вместо того, чтобы постараться восстановить силу старых законов, вводит новую жестокую казнь, которая разом пресекает зло. Но слишком туго натянутые бразды правления скоро ослабевают. Воображение привыкает к этой большей каре, как оно привыкло к прежней меньшей; и так как в результате ослабевает страх перед этой меньшей карой, то является необходимость распространить большую на все случаи. В некоторых государствах{29} стали обычным явлением грабежи на больших дорогах. Для прекращения их придумали казнь посредством колесования, которая и приостановила их на некоторое время. Но потом на больших дорогах снова стали так же грабить, как и прежде.

В наши дни участились случаи дезертирства; за дезертирство установили смертную казнь, но оно не уменьшилось. Причина этого весьма естественна: солдат, привыкший ежедневно рисковать своею жизнью, презирает или считает делом чести презирать опасности. Его ежедневно приучают бояться стыда, поэтому следовало отвергнуть наказание, налагавшее неизгладимое пятно стыда на всю его жизнь. Думая усилить наказание, на самом деле ослабили его.

Не следует править людьми с помощью крайних мер; надо экономно использовать предоставленные нам природой средства руководства ими. Вникните в причины всякой распущенности, и вы увидите, что она – проистекает от безнаказанности преступлении, а не от слабости наказаний. Последуем природе, которая вместо бича дала человеку стыд, и пусть самая чувствительная часть наказания будет заключаться в позоре быть подвергнутым стыду.

Если же есть страны, где наказание не влечет за собой чувства стыда, то в этом виновата тирания, которая подвергает одинаковым наказаниям и преступников, и честных людей.

И если есть другие страны, где люди сдерживаются лишь жестокими наказаниями, то будьте уверены, что это по большей части происходит от жестокости правительства, налагавшего эти наказания за легкие провинности.

Часто законодатель, желающий прекратить какое-нибудь зло, только и думает о достижении этой цели. Он видит лишь одну сторону дела и не замечает сопряженных с ней неудобств.

В результате после того, как зло пресекается, все видят только жестокость законодателя; в государстве остается зло, произведенное этой жестокостью: она извратила умы, она приучила людей к деспотизму.

После победы, одержанной Лисандром над афинянами, победители стали судить пленников. Афинян обвинили в том, что они побросали в море с двух галер всех своих пленников и постановили на всенародном собрании отрубать кисти рук у всех, кого захватят в плен. Все они были умерщвлены, за исключением Адиманта, протестовавшего против этого постановления. Прежде чем предать смерти Филоклеса, Лисандр упрекнул его в том, что он развратил умы и дал уроки жестокости всей Греции. «Когда аргосцы, – говорит Плутарх, – умертвили полторы тысячи своих граждан, афиняне принесли очистительные жертвы богам, умоляя их отвратить от сердец афинян такую жестокую мысль».

Есть два рода испорченности: один, когда народ не соблюдает законов; другой, когда он развращается законами; последний недуг неизлечим, ибо причина его кроется в самом лекарстве.

Глава XIII. Бессилие японских законов

Чрезмерные наказания могут обессилить самый деспотизм. Взглянем на Японию.

Там наказывают смертью почти за все преступления, потому что неповиновение такому великому императору, как японский, рассматривается как страшное преступление. Цель наказания не в исправлении виновного, а в отмщении государя.