О духовной жизни современной Америки

Его главное произведение — «Представители человечества» (1849) — небольшая по объему книжка, много меньше вот этой, моей, но при том «его лучшая книжка». Одновременно это и наиболее известное из всех его произведений, написанное изящным, изысканным слогом, бессистемно, с короткими главками, изобилующее противоречиями, попеременно проникновенными или поверхностными, но неизменно интересными заметками. Перу Эмерсона принадлежит также множество газетных и журнальных статей, и всюду он верен себе: неизменно умен, неизменно проповедует мораль в той же мере, в какой осуществляет критику. Нигде не достиг он больших высот, чем в «Представителях человечества», но даже в своих последних проповедях он держался примерно на том же уровне, что и в этом произведении. Вот несколько названий его эссе и других работ: Infinite God; Cure of asthma by a stroke of lightning; Nature; Poems; On Divining Rod with reference to the use of it in its exploting for springs of water; The Power above; Lectures on New England reformers; English traits; Tobaco, a remedy for arsemic; On Eastern literature of old («Беспредельный Бог»; «Лечение астмы ударом молнии»; «Природа»; «Стихи»; «Волшебный прут, с экскурсом о применении его для изыскания подземных источников»; «Высшая сила»; «Реформаторы Новой Англии»; «Черты английской жизни»; «Табак как средство против мышьяка» и «О древней восточной литературе»).

Нетрудно заметить в этом перечне то же смешение восточной мистики с западным реализмом; во всех этих работах Эмерсон выступает как религиозно-морализаторский унитарий и при том как писатель, владеющий искусством занимательности.

Самое большое достоинство Эмерсона-критика, широко образованного и высокоодаренного человека, — это его тонкое понимание и верное восприятие всякого литературного произведения, события, эпохи. А вот методика у него весьма своеобразная. Например, читает он произведения какого-нибудь писателя, радуется его удачам, морщит лоб при виде слабых мест, выписывает для себя необходимые цитаты и откладывает книги в сторону. Затем он читает биографию автора, отмечает важнейшие факты его жизни, с восторгом выхватывает ту или иную дату, пусть даже лишенную всякого значения, и с любопытством принимается по всем линиям изучать частную жизнь автора. На основе всех этих данных он и пишет свои эссе, и пишет их хорошо. Он всегда высказывает правильные мысли, умеет увлечь читателя, временами удивляет его яркими идеями, а раз в году даже остротами. Но критика его лишена научного характера, это не современная критика. Он отвергает одно, одобряет другое, провозглашает те или иные правила, сравнивает между собой писателей, не считаясь в должной мере с особенностями обоих, и с высоты своего самодельного Синая и возвещенного им Закона указывает на ошибки или слабости данного произведения — к примеру, на странице 113-й, а не то на 209-й. Это особенно заметно в его литературно-критических статьях. Он последний мелкий блюститель литературных догм. Для него Шекспир — высший авторитет в драматургии. Платон — высший авторитет в философии, но вокруг них — пустыня. Он ни на миг не остановится, не задумается: что, если такое-то произведение обязано своим появлением игре случая, просто капризу или прихоти автора, что, если это творение без предыстории и без корней? Нет, Эмерсон берется судить о нем, игнорируя его подлинные истоки, точно так же как он никогда не пытается справедливости ради критиковать какого-нибудь писателя, исходя из сущности творчества этого человека, — нет, уставившись в свод своих правил, он сопоставляет с ними произведения автора. Такова его критическая деятельность, в основе которой его собственные, самостоятельно им развитые взгляды и вкусы, это и есть в конечном счете его критический эталон. Насколько он привержен подобному методу, видно из следующего краткого, недвусмысленного высказывания его об изучении Платона: «Изучая Платона, должно не с природой его сравнивать, а с другими мужами». Это высказывание, наряду со многими другими сходными, дает представление о критическом методе Эмерсона.